Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны) - Страница 87

Когда генерал Паулюс сидел в волжском мешке, фюрер прислал ему на самолете фельдмаршальский жезл и дубовые веточки к ордену.

Новопредставленный, то есть, простите, новоиспеченный, фельдмаршал только этого и ждал. Он тотчас привязал к маршальскому жезлу носовой платочек и заметил:

- Ну, братцы, все в порядке. Только что фюрер дал мне, так сказать, дуба. Теперь, я думаю, и мы все со спокойной совестью дадим дуба.

После чего бодро сдался сам и сдал своих вшивых фрицев доблестной Красной Армии.

За сей подвиг история наградила фельдмаршала новой фамилией:

Пропаулюс.

Примерно такая же штучка произошла с другим немецким генералом Роммелем.

Когда генерал Роммель сидел в африканском мешке, фюрер прислал ему на самолете фельдмаршальский жезл и дубовые веточки.

"Эге, - подумал сообразительный вояка, - жезл! Дубовые веточки!.. Знаем мы эти штучки! Ученые!.."

Новопредставленный фельдмаршал подозвал генерала Арнима и сказал ему развязно:

- Вот что, коллега. Такая картинка... Хайль Гитлер! Только что мне из Берлина прислали, как бы это выразиться, в некотором роде фельдмаршальский жезл и, знаете ли, дали немножко дуба. Так уж вы, будьте столь любезны, возьмите этого дуба и подержите на минуточку жезл, а я сию секунду приду. Мне надо смотаться на одну минуточку...

С этими словами хитрый фельдмаршал сунул в руки оторопевшего коллеги Арнима жезл из дуба, сел на транспортный самолет и рванул из мешка на Балканы, подальше от греха.

После чего генерал Арним рассудительно привязал к жезлу носовой платок и, не теряя драгоценного времечка, сдался в плен вместе со всеми своими вшивыми фрицами и макаронщиками.

За сей подвиг история наградила фельдмаршала Роммеля фамилией Разгроммель.

Так теперь и будут именоваться: Пропаулюс-Волжский и Разгроммель-Африканский.

Одним словом, как сказано у Чехова: "А должно быть, в этой самой Африке теперь жарища - страшное дело!"

Мало сказать - жарища. Не жарища, а пожар в сумасшедшем доме. Положительно африканское солнце в тесном взаимодействии с воздушными, наземными и морскими силами наших доблестных союзников окончательно размягчило мозги Гитлера и Муссолини, и до сих пор, впрочем, не отличавшиеся особенной твердостью.

В самом деле.

Гитлера бьют по морде с двух сторон - с востока и юга. Гитлер трещит по всем швам, и все же накануне своей капитуляции в Африке - он, как сообщают зарубежные газеты, приказывает высечь статую победы для установки ее на Триумфальной арке при въезде в... Каир.

Муссолини потерял все свои колонии и почти все свои войска, он довел Италию до положения крошечной, третьестепенной странишки и при этом устраивает "День империи" и велит выбить медаль "В честь завоевания Египта".

И что же получилось?

Высекли не статую, а высекли Гитлера.

Выбили не медаль, выбили Муссолини из Африки.

Причем высекли крепко и выбили тоже крепко - навсегда.

Вот тебе и непобедимая ось!

Как говорят в таких случаях украинцы: ось тоби дуля!

Впрочем, это еще цветочки, ягодки впереди. После африканской лихорадки, надо надеяться, фашистская банда испробует все прелести сицилийской холеры.

1943

Только теперь стало совершенно ясно, что Гитлер не просто неврастеник. Он - неврастеник-оптимист. Или, выражаясь научно, псих-бодряк.

- Мой фюрер!

- В чем дело? Почему у вас такой смущенный вид?

- Я даже не знаю, как сказать...

- Ну-ну!.. Смелее! Что у вас там стряслось? Докладывайте!

- Как бы это выразиться... Наши войска, так сказать, немножко отступили.

- Вот как? Это любопытно. И сильно отступили?

- Н-не особенно сильно... Хотя, собственно говоря, порядочно.

- А именно?

- От Волги к Днепру.

- Ну и что же?

- Ну и, так сказать, ничего ж. Неприятно.

- Что неприятно?

- Неприятно, что отступили.

- Как!! Это вы называете неприятностью?

- Приятного мало.

- Наоборот. Совершенно наоборот. Вы говорите - от Волги к Днепру? И прекрасно. Пре-крас-но! Я очень рад. Это именно то, о чем я мечтал всю жизнь. Помилуйте, да ведь это же колоссальный военный успех! Почти триумф!

- Да, но...

- Никаких "но", дорогой мой! Прикиньте. От Волги до Днепра сколько километров?

- Да что ж... По самым скромным подсчетам, километров шестьсот.

- А не больше?

- Не думаю.

- Жалко.

- Виноват, мой фюрер... Я не совсем расслышал. Вы, кажется, что-то изволили сказать?

- Я изволил сказать: жалко. Жалко, что шестьсот, а не семьсот или даже не восемьсот. Ведь это что значит? Это значит, что наши коммуникации сократились на шестьсот километров. Вы подумайте только. Раньше нам приходилось возить снаряды, продовольствие, войска, танки, пушки бог знает куда. К черту на кулички. Куда-то на Волгу. Вы знаете, сколько мне стоили одни железнодорожные билеты? Ужас! А теперь - будьте любезны. Доехали до Днепра - тут тебе и фронт. И ни на какую Волгу таскаться не надо. Нет, вы меня положительно обрадовали. Счастливейший день в моей жизни! Ха-ха-ха! Ха-ха, ха-ха, ха-ха! Имею честь! Хо-хо-хо! Прямо именины! Хе-хе!

- Мой фюрер! Беда!

- Где беда? Что беда? Почему беда? Хе-хе-хе! Ой, только не пугайте меня! А то я сильно нервный. Хо-хо-хо! Ну-с, рассказывайте, какая такая приключилась беда?

- Кавказ...

- Что Кавказ?

- Нас выгнали с Кавказа.

- Ой, боже мой, какие страсти-мордасти! Вбежал как сумасшедший. Лицо бледное. Губы трясутся. Я даже в первую минуту испугался. Думал, бог знает что случилось. Может быть, думаю, водопровод... хе-хе... испортился. А вы Кавказ потеряли! Ну и слава богу, что потеряли. Очень он мне нужен. Да ну его к черту! Куда ни ткнешься - горы.

- Да, но нефть...

- Что "нефть"?

- Мы потеряли нефть.

- И прекрасно сделали, что потеряли. Во-первых, ее на Кавказе много. Куда ее девать?

- Как куда? Вывозить!

- За шесть тысяч километров? Нет уж, мерси. Пускай русские сами вывозят. Тут, батенька, на одних железнодорожных билетах можно в трубу вылететь. А во-вторых, коммуникации. Шутка ли сказать - каждый день переться воевать куда-то на Кавказ! Нет, положительно я очень, очень доволен, что мы наконец развязались с этим Кавказом. А что касается курортов, то уверяю вас, что в Крыму курорты гораздо лучше, а главное - ближе.

- Да, но дело в том, что, так сказать, и Крым... Гм...

- Потеряли?

- Вот именно.

- Слава тебе господи! Слава тебе господи! Вы меня окрыляете. Прямо-таки гора с плеч. Ух! Нет, в этой войне нам положительно везет. Без ложной скромности могу сказать, что я таки здорово поработал в деле сокращения коммуникаций. Так, значит, вы говорите, что и Крым ухнул? Ну, спасибо вам за приятные известия. Просто праздник на душе. Хочется петь и смеяться. Ха-ха-ха!

- Мой фюрер! О! О!!

- Что, Прибалтика?

- Между прочим, и Прибалтика. Но главным образом катастрофа на юге.

- А что такое? Вы меня пугаете. Мы наступаем на юге?

- Наоборот. Отступаем.

- Да? Вот как? Вы меня радуете. Хе-хе! И много уже надрапали?

- Всю Румынию продрапали.

- Насквозь?

- Насквозь!

- Гениально!

- Мой фюрер... О!.. Простите. Но я не понимаю, что вас так радует?

- Как что радует? Коммуникации радуют. Сокращаются. Я ж всегда говорил немцам, что, пока я с ними, они обеспечены. О, спасибо вам! Вы меня так обрадовали... Так обрадовали... Прямо-таки хочется рвать и мета... То есть что я такое говорю? Хочется петь и плясать. И хохотать. Хи-хи!

- Мой фюрер!

- Знаю, знаю! Красная Армия вторглась в Восточную Пруссию. Меня уже поздравляли. Данке шон. Это счастливейший день в моей жизни. Ну, немцы, что вы теперь скажете, черти, про вашего фюрера? Кто бы вам мог так удачно сократить коммуникации? Ага! То-то. Черт побери, до чего мне сегодня весело! Задыхаюсь от веселья. Хи!