Голубая кровь - Страница 65

– Даша! Скажи своему молодому человеку, чтобы оделся! Я жду его в гостиной.

Обсуждать тут нечего… они обменялись лишь боязливыми взглядами. Даша, укутавшись простыней, осталась лежать, а Петр быстро оделся и пошел на встречу с ее отцом – как Иисус на Голгофу.

Василий Савельевич вернулся домой раньше времени – забыл рукопись – и никак не ожидал от дочери такого конфуза; однако не растерялся, сидя в гостиной мрачно раскуривал трубку. «Нужно положить конец этому безобразию! – твердо решил он. – Они, конечно, любят друг друга, но унижать дочь я не позволю! Ничего хорошего се не ждет. Дашенька меня поймет, подчинится». Задумавшись, он не сразу заметил, как Петр, пунцовый от смущения, нерешительно остановился в дверях гостиной – потупился как провинившийся ученик.

– Садитесь, молодой человек! – Хозяин указал на кресло против себя; так же официально, не называя по имени, продолжал: – Пора нам поставить все точки над «i»! Итак, – он холодно посмотрел ему в глаза, – намерены вы жениться на Даше?

– Конечно! – хрипло подтвердил Петр, хотя все в нем восставало против такого допроса. Но родители просят с этим повременить.

– Ну что ж, иного ответа я и не ожидал, – с мрачным негодованием откликнулся Василий Савельевич. – Как я слышал, вы и ваши родные сомневаетесь, стоит ли породниться с такими безродными людьми, как мы? Разве я не прав?

Растерявшись от этого враждебного тона, Петр промолчал, и тот продолжал, все более распаляясь:

– Это мне понятно. Непонятно одно: почему, откладывая женитьбу, такой благородный молодой человек не желает отложить и все остальное? Или моя дочь – подстилка для вашего благородия? – Василий Савельевич хлопнул кулаком по журнальному столику, так что подпрыгнула пепельница.

Он резко поднялся с места; невольно среагировав, встал и Петр.

– Так вот что я вам скажу, благородный молодой человек! – изо всех сил сдерживая кипящее негодование, процедил Василий Савельевич. – Может, в отличие от вашего, в моем роду лишь несколько поколений честных тружеников, но и мне присуща фамильная гордость. – Глубоко вздохнув, и непримиримо глядя на Петра, он решительным жестом указал ему на дверь: – Уходите и чтобы я вас здесь больше не видел! О Даше можете забыть!

На фирме, где работала Даша, шла подготовка к выезду за рубеж – показу летней коллекцию модной одежды. Выбирали лучшее, дошивали новое; их ждали Вена и Будапешт – города эти славились хорошим вкусом и придирчивой публикой. Манекенщиц совсем замучили.

– Девушки! Нельзя ли попроворнее? Не успеваем! – подгонял неутомимый Гаррик. – Дашенька! Двигаешься сегодня как сонная муха.

Менеджер был недалек от истины: ночью она почти не спала, чувствовала себя разбитой и обессиленной. Это заметили и подруги.

– Ты что это словно неживая? – удивилась блондинка Кира, когда они в очередной раз переодевались. – Из-за «хвоста» по лексике переживаешь? Брось! Сдашь осенью, какая разница? Все равно из-за троек стипендии не будет.

– Стипендия мне не светит, – грустно вздохнула Даша. – Но «хвост» я до отъезда пересдать успею.

– Так чего же хмуришься?

– Выходит, есть из-за чего. – Даша вовсе не желала делиться своими переживаниями.

Но от любопытной Киры не так-то просто отделаться.

– Думаешь, не знаю, из-за кого страдаешь? Тоже мне тайна мадридского двора! – усмехнулась подруга. – Наверняка это Петя тебя заморочил. Ничего не скажешь, всем хорош мальчик! Мне тоже нравится, – пошутила она. – Если что – я на очереди.

– Не рассчитывай, не отдам! – слабо улыбнулась в ответ Даша; но помрачнев, призналась: – Не ладится у нас с ним, хоть и очень любим друг друга.

– Как так? – Глаза Киры округлились от любопытства. – Разве так бывает?

Ответить Даша не успела – надо идти на подиум. Когда показ закончился, любопытствующая Кира вновь, как пиявка, пристала с расспросами, видно, у нее тоже имелись проблемы с бой-френдом.

– Так что же у вас не ладится с Петей? Не скрывай, Дашутка! – попросила она. – Поделись опытом, – может, и мне пригодится.

– Вряд ли… – с сомнением покачала головой Даша; неохотно объяснила: – Между нами все хорошо, лучше не бывает. Вся беда в родителях.

– Ну, теперь и вовсе ничего не понимаю! – поразилась Кира. – При чем тут родители? Вам, что ли, разрешение их нужно, чтобы встречаться?

Она была вполне самостоятельна, жила отдельно от родителей, ни перед кем не отчитывалась за свои поступки.

– Представь себе! Можно считать, что и так, – удрученно подтвердила Даша. – Его родители сомневаются, достойна ли я, чтобы он на мне женился. Мои же обиделись и категорически запретили с ним встречаться.

– Они что у тебя, ископаемые? Это же домострой какой-то! Каменный век! – возмутилась свободолюбивая подруга. – И жениться зачем? Для чего тебе эта кабала? Вы же современные люди!

– Наверно, мы по-разному относимся к жизни, – не согласилась Даша. – Хотя, мне кажется, Кира, ты просто не встретила еще своего единственного. – Взяла сумочку, как бы показывая, что не желает продолжать разговор, и убежденно заключила: – Полюбила бы ты кого-нибудь по-настоящему, как я Петю, – не только согласилась бы, а мечтала, чтоб это на всю жизнь!

Переживая, что Дашин отец выгнал его из своего дома, Петр избегал объяснений с родителями. Нарочно вставал спозаранку и уходил готовиться к оставшимся экзаменам в читальню, возвращался поздно вечером. На все расспросы матери о причине дурного настроения отмалчивался, ссылался на усталость, наскоро ужинал и ложился спать.

Светлана Ивановна чутким своим сердцем догадывалась, что у сына не ладится с Дашей, но решила отложить разговор до окончания сессии. Однако в субботу, когда они втроем отправились за город навестить Олю и Надю, Петр заговорил с ней первым. Летняя база детского сада – в поселке Радищеве; дорога неважная, и Михаил Юрьевич, управляя своим «слабом», мало что слышал из того, о чем шла речь на заднем сиденье.

Светлана Ивановна возмущалась:

– Какая дикость! И он еще претендует на звание интеллигентного человека? Да он форменный грубиян, этот отец Даши! Я начинаю думать, что сомнения папы небезосновательны!

– Но разве он не прав, что подозрения и проверка, затеянная отцом, для них унизительны? Разве ты не оскорбилась бы, если бы они усомнились в нашей порядочности?

– Думаю, нет, – если бы кто-нибудь из нас сидел в тюрьме. Но на каком основании он предъявляет к нам претензии? Мы ведь даже еще не знакомы!

– Тот, кто старается нас поссорить, клевещет не только вам с папой, но и родителям Даши. Поэтому такая реакция.

– Все равно, умные и культурные люди сначала выясняют все при личной встрече, а потом уже делают для себя выводы, – осталась при своем мнении Светлана Ивановна. – Не понимаю, почему он был с тобой так резок!

«Наверно, поняла бы, расскажи я тебе, как все было… – думал Петр. – Другой на его месте еще не так разъярился бы».

Они не убедили друг друга и больше об этом не говорили. Между тем прибыли на место; оставили машину недалеко от ворот лагеря и с пакетами, сумками поспешили на свидание с девочками – родительский день. Оленька и Надюша уже поджидали их на площадке у столовой. Завидев своих, бросились навстречу, повисли на шее у отца и матери…

День выдался погожий, и всей гурьбой они отправились гулять по парку, слушая забавные рассказы сестричек о жизни в лагере. Судя по всему, им здесь нравится – веселые, здоровенькие. Вдосталь наобщавшись, довольные и успокоенные, старшие Юсуповы тронулись в обратный путь.

Петр все пытался сообразить, как ему следует поступить, – и ничего не мог придумать. Уехать бы куда-нибудь… отдохнуть немного, сменить обстановку… Тогда, может, и найдет выход из положения.

Дома Петра ждал сюрприз. Еще открывая входную дверь, он услышал – в квартире надрывается телефон. Что-то экстренное? Вдруг у Даши снова неприятности? Он поспешил взять трубку.