Форд : Важнейшая проблема мира. том 1 - Страница 40

«Мы оседлаем прессу и будем крепко держать удила». Свершилось. удила» в настоящее время сильно подтя­нуты в Соединенных штатах: издатели могли бы много рассказать по этому поводу.

«Если бы кто и захотел писать против нас, то никто его статей печатать не станет». Во многих случаях это стало уже фактом, а для прессы, которая является про­стым гешефтом, это свершилось окончательно.

«Для поощрения спекуляции мы будем поощрять жаж­ду неверных к роскошному и соблазнительному образу жизни». Свершилось.

«Всякую попытку сопротивляться мы должны унич­тожить тем, чтобы страна, которая посмеет нам сопротив­ляться, была вовлечена в войну с соседним государством. Если бы все соседние страны соединились для того, что­бы встать против нас, мы должны вызвать мировую вой­ну». (Протокол 1). Выражение «мировая война» то же са­мое, которым пользовались Нордау и Розенталь. «Герцль знает, - сказал Нордау в 1903 году, - что мы стоим перед страшным потрясением всего света». «Во всей Европе, пользуясь ее же сношениями, и в других частях земного шара мы должны посеять беспорядки, раздоры и взаимную вражду». Это свершилось. «В этом для нас кроется очевидная выгода, ибо этим способом мы получим уваже­ние всех стран, так как они будут думать, что мы облада­ем силой по нашему усмотрению вызывать беспорядки и вновь устанавливать порядок». Это тоже свершилось. Док­ладчик 1896 года сказал правду, когда он говорил «о важ­ных событиях, к которым мы идем в потоке великих кри­зисов». Лозунг «Без аннексий!» не только, поскольку того хотели Протоколы, почти осуществился в действитель­ности, но благодаря ему одновременно назрел целый ряд дальнейших планов. «Без аннексий!», как выражение по­литической морали, дело особое; совершенно иным явля­ется требование «Без аннексий!», когда его выставляют для того, «чтобы войны сделались чисто экономическим делом и чтобы народы поняли превосходство нашего мо­гущества благодаря той помощи, которую мы оказываем». Мир видел в программе «Без аннексий!» выражение политической морали; другая программа, которая пользо­валась этим моральным выражением лишь как сред­ством, оставалась скрытой.

Эту главу следовало бы еще продолжить. Прежде все­го, возникает вопрос, не будет ли мудрецами преподана их ученикам новая программа, удлинение «лестницы», после того, как программа Протоколов уже достигнута во многих подробностях, и не должен ли мир ждать новых разоблачений. Возможно, что знакомство с иудейскими планами, которое в настоящее время наступило, заста­вит народы проснуться, благодаря чему существующая программа будет уничтожена и надежда создать какие-либо новые программы навсегда исчезнет. Но Иуду ведет яркая звезда!

15. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ НЫНЕШНИЕ «СОВЕТЫ» ИУДЕЙСКИМ «КАГАЛОМ»?

Совет не русское, но иудейское учреждение. Но он не есть современное изобретение иудеев, не есть новая по­литическая идея, принадлежащая разным Троцким. Его происхождение древнеиудейское, это - форма управле­ния, которую иудеи ввели у себя после завоевания Пале­стины римлянами, с целью сохранить свою обособлен­ность, расовую и национальную жизнь.

Современный большевизм, который ныне является простой оболочкой издавна задуманного удара, при по­мощи которого должно быть установлено господство од­ной расы, тотчас же установил советы, как форму госу­дарственного управления потому, что иудеи всех стран, принимавшие участие в русском большевизме, издрев­ле были обучены устройству советов и управлению при их помощи.

Совет упоминается в «Протоколах» под древним име­нем «Кагал». В17 Протоколе говорится: «Уже и в настоя­щее время наши братья обязаны доносить на отщепен­цев из собственного своего семейства и на всякого, кто не подчиняется кагалу. Когда наступит наше царство, все подданные государства должны будут нести такую же службу».

Каждый, кто знаком с современной жизнью иудеев, знает, что значит донос на отщепенцев. Преследования, которым подвергаются иудеи, принявшие христианство, или сыновья и дочери строго правоверной иудейской се­мьи, которые женятся или выходят замуж за неиудеев, по жестокости своей не имеют ничего себе подобного у остального человечества.

Недавно, в одном из Западных Штатов Америки, мо­лодая образованная иудейка вышла замуж за неиудея, издателя газеты. С того момента, как она открыла свое намерение, с ней начали обращаться, как с отпавшей. Если бы она умерла каким-либо постыдным образом или предалась самому бесчестному ремеслу, презрение к ее судьбе не могло бы быть сильнее того, что проявили к ней с этого момента. Мрачный похоронный обряд был вы­полнен с упоминанием ее имени, и в день ее свадьбы она была объявлена умершей для своего народа.

Описанный случай не является чем-то особенным. Захватывающий рассказ можно найти в жизнеописании Спинозы, великого философа, которого ныне иудеи охотно выставляют, как мрак своего народа. Ход его мышления привел его к сомнению в истинности раввинских догма­тов, тех «правил человеческих», о которых говорит Новый Завет. Так как Спиноза в то время был еще незаметной личностью, то, прежде всего, прибегли к излюбленному иудеями способу - подкупу. Мне следовало бы пояснить прежде, чем применить выражение «излюбленный иудея­ми способ подкупа», если бы, увы, это не было правдой. В нас нет склонности по низким мотивам говорить клевету, но история иудейского народа, написанная иудеями, дает целые горы доказательств тому, что подкуп является на­дежным и излюбленным оружием иудеев. То, что мы зна­ем об этом в настоящее время, подтверждает, что в этом отношении ничего не переменилось. Иудейский писатель Иаков Израель де Хаан (Наап), голландский адвокат в Иерусалиме, недавно констатировал тот факт, что продаж­ность арабской печати подает большие надежды на то, что арабская агитация против иудеев в Палестине в итоге пре­кратится. Он пишет: «Между арабами идет оживленная агитация против топ), что они называют сионистской опас­ностью. Но арабы, и в особенности арабские газеты, легко поддаются подкупу. Благодаря этой слабости они проиг­рывают при пробеге на дальнее расстояние».

Итак, Спинозе предложили 1000 гульденов в год с тем, чтобы он молчал о своих убеждениях и время от времени появлялся в синагоге. С презрением он отклонил это пред­ложение, решив добывать средства к жизни шлифовкой линз для оптических инструментов. Вследствие этого его извергли из общины. Вот как это описывается:

«Наконец наступил день извержения, и огромная тол­па собралась, чтобы присутствовать при этом мрачном обряде. Начали с того, что молча и торжественно зажгли установленное количество черных свечей и открыли Скинию Завета, в которой лежали книги Моисеева за­кона. Этим путем воображение верующих было подготов­лено к восприятию ужаса в дальнейшем. Верховный рав­вин, друг и учитель, а теперь злейший враг осужденно­го, должен был привести в исполнение приговор. Он сто­ял, полный скорби, но непреклонный, а народ напря­женно смотрел на него. Вверху, на хорах находился кан­тор, который пел громким и жалобным голосом слова проклятия. Время от времени в слова проклятия врыва­лись пронзительные звуки трубы. Вдруг черные свечи перевернули, и тающий воск их капля за каплей начал падать в большой сосуд, наполненный кровью». (Люис (Lewes). История философии в биографиях).

После этого была прочитана окончательная формула проклятия: «Именем Ангелов и Святых извергаем мы тебя, Борух Спиноза, проклинаем и изгоняем с согласия старейших и всей святой общины, пред лицом сих свя­щенных книг. Силою 613 заповедей, кои в них содержат­ся, проклинаем мы тебя проклятием Иисуса Навина, про­клявшего Иерихон, проклятием, каковым Елисей прокли­нал детей своих, и всеми проклятиями, что написаны в законе. Да будешь ты проклят во дни и в нощи, во сне и во бдении, при входе и при выходе. Господь да не простит тебе! Да возгорятся против сего человека гнев и месть Гос­подни и да ниспадут на него все проклятия, кои на­писаны в книге закона. Господь да истребит его имя под солнцем и да изгонит его изо всех колен Израилевых за его дерзость, всеми проклятиями неба, написанными в законе. Мы же приказываем, да никто не говорит с ним словами уст своих, ни словами писанными, да не будет ему никакой помощи, да не живет никто с ним под од­ною кровлею, да не приблизится к нему ближе, нежели четыре шага, и да никто не читает что-либо им напи­санное. (Поллок. «Жизнь Спинозы»).