"Фантастика 2024-106". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Страница 41

Но я разберусь в чем тут дело. Разузнаю, что за Орден, что за Роялисты. Чего они хотят и как мы связаны. Никто не посмеет водить меня за нос. А если и посмеет, то поплатится жизнью.

Внезапно, со стороны широкой каменной лестницы, убегающей куда-то вверх, звякнуло так, словно бы закрылась дверь. Зазвучал возбужденный и знакомый мужской голос. Послышались матерные слова.

Я обернулся к лестнице, извлек проводник. Было ясно, что это спускается Хлебов.

“Он не тот, за кого себя выдает” — вспомнил я слова Венеры. О как же правдивы они были. Барон Петрин отлично играл роль Бориса Хлебова, дельца-простолюдина.

— Сука! Мля! Нужно быстрее отправить письмо Провидцу! Это конец! Сука! Конец!

Провидцу? Намеренный сражаться я тут же изменил решение. Стал шарить глазами, где бы затаиться. Нужно дать Хлебову написать послание. Узнать его планы. Вряд ли он будет говорить даже под страхом смерти.

Я метнулся к стене, и занял темный угол за большим зеркалом. Обзор отсюда был достаточным.

Хлебов, голый, грязный и мокрый, торопливо прошлепал сверху босыми ногами. Я обратил внимание на большой медный медальон, болтающийся на толстой цепи. Он громко грюкал звеньями на шее Бориса Внезапно, Хлебов замер, принюхался, словно животное.

— Мля… — произнес он.

Я замер, стиснул зубы, готовый бросится в бой, если он все же поймет, где я. Борис же громогласно чихнул.

— Действие совсем прошло, — пробормотал он, утирая сопли. Потом поежился, — х-холодно…

Он торопливо прошел к большому шкафу, извлек и надел какие-то шмотки. Затем направился к столу.

— Мля! Забыл уничтожить, — пробурчал он и сожрал записку, которую я прочел, вырвав новый листок бумаги, принялся что-то писать. Закончив, достал ворону из шкафа со стеклянными дверцами и заставил проглотить маленький сверток. Впрочем, ей видимо, это никакого дискомфорта не принесло.

— В Москву. Знаешь, куда лететь, — буркул, он и подбросил птицу.

Она тут же взметнулась в воздух, захлопала черными крыльями.

— Руптис минимал, — крикнул я, — и красная капля магии сорвалась с острия моего стилета.

Просвистев в воздухе, пробила ворону навылет. Ворона не каркнула, а просто обратилась в пепел. Горстка золы развеялась по помещению. Записка белым листком упала куда-то на пол. Птица была не живой. Лишь трансфигурация какого-то предмета.

— Врать нехорошо, вашбродие, — проговорил Хлебов, — тогда, в больнице ты сказал, что не нашел никакого амулета. Судя по тому, что ты здесь — нашел.

Он внимательно смотрел на меня маленькими блестящими, как у зверя глазами. Потом пошел полукругом.

— Не тебе учить меня, барон Петрин, — я обратил внимание, что шрам, который я нанес ему, исчез со щеки.

Хлебов-Петрин сузил глаза. Нахмурился.

— Значит успел прочесть.

— Из тебя очень плохой конспиратор.

— Эх, — он вздохнул, — а все же так хорошо начиналось, Павел, — назвал он меня настоящим именем, — наверное, ты очень удивился, когда узнал правду. Вернее, крупицу правды.

— Нет. Ты ничем не сможешь удивить меня, Хлебов.

— Попытаешься убить меня, — он сгорбился, — и обречешь себя насмерть. Полагаю, раз ты нашел книгу, знаешь о Роялистах.

— Знаю.

— Знаешь, что они хотят прикончить тебя. Тогда, на арене, тот сумасшедший фанатик-димоник. Он был Роялистом. И хотел убить тебя.

— А Венера? — я внимательно следил за каждым его движением, — Венера тоже хотела убить меня?

— Венера слишком своенравная, как, впрочем, и ты. О чем они только думали, когда присылали ее, как приманку? Надеялись, привязать тебя к Ордену женской любовью. Молодое тело, гормоны, красивая девушка. Но управлять Венерой оказалось сложно.

— И за это, ее тоже нужно было убить? За своенравность?

— Конечно, — он кивнул, — я говорил им, что не подхожу для такой работы. Но неплохо справляюсь с другой. Я переломаю тебе руки и ноги, Павел Замятин. Ты полгода пролежишь на койке. За-то останешься жив, вне досягаемости Роялистов и будешь, — он злобно улыбнулся, показал щербатые, но странно заостренные зубы, — очень, очень покорен. Покорен даже больше, чем они хотят.

— Ну попробуй, — я пожал плечами, — тогда ты умрешь. Впрочем, ты в любом случае умрешь, Хлебов.

— Хлебов, — хохотнул он, — наверное, нужно было лучше выбирать поддельное имя. Оно стало меня бесить уже на второй месяц, — а потом Борис бросился на меня.

Прыгнул, как зверь. Прямо на лету медальон на его шее блеснул, по телу побежали синие молнии. Оно немедленно стало меняться.

Я же, сделал шаг вперед. Навстречу чудовищу, в которое превратился Хлебов. Блеснуло снова, но теперь белым. Молнии ударили вокруг меня, лопнула рама старинного зеркала. На заклинании Звездного Пути я метнулся вперед и прожег плоть твари. С грохотом и шумом мы поменялись местами.

Я обратился в человеческую форму за спиной Хлебова. Заскользил по землистой почве пещеры и почти сразу обернулся.

Хлебов с жутким шумом и звоном врезался в зеркало. К тому времени он уже перестал быть человеком. Огромный медведь-оборотень повернул ко мне широкую зубастую морду. Широко разинув пасть, завыл.

Опустив голову, он тронул длинным языком глубокую выемку на мускулистой руке. Полукруглая рана от звездного пути дымилась. Лапа повисла плетью.

— Больно? — сжал я зубы.

В ответ он завыл вновь. И бросился. Я использовал Мясорубку.

Полупрозрачные острые зубья впились в тело медведя. Глубокие кровавые раны открылись на толстой шкуре. Однако тот даже не замедлился.

Быстро, как молния, я переключился на привычный Мешок Мести. Синяя полусфера открылась передо мной, и могучая лапа медведя с треском врезалась в магический барьер. Он тут же начал окутывать тело зверя.

Тем не менее, масса твари была велика, меня толкнуло назад. С трудом я удержался на ногах. Сжав зубы, я крикнул и направил магию вперед. Мешок Мести хлопнул и отбросил медведя. Бурая туша упала навзничь. Некоторое время огромной горой она лежала на полу, потом зашевелилась.

Руптис! — крикнул я — и красная капля впилась в тело зверя и рванула внутри. Большая кровавая рана открылась на плече, но это его не остановило.

— Руптис максима!

Хлопнуло так, что зверя отбросило вновь. Он ударился о стену. Вся мебель затряслась. С потолка посыпалась земля. Заморгала единственная лампа, и даже вороны каркнули в своем шкафу.

Тварь с развороченной грудью лежала на спине, у самой стены. Из раны торчали белые сломанные ребра. Кровь ручьями текла по шкуре зверя. В следующее мгновение он стал принимать человеческий вид. В пару секунд зверь снова превратился в Бориса Хлебова или барона Петрина.

На теле человека не осталось и следа тяжелых ранений. Глубоко дыша, он лежал на земле, но через мгновение поднялся.

— Ах ты мразота! — крикнул он и слюни полетели из щербатого рта, — я убью тебя, тварь!

— Не получится, — спокойно мотнул я головой, — ты уже пытался.

— А-а-а-а-а! — крикнул барон и прыгнул снова. Его медальон заблестел синим светом.

— Твоя магия — моя, — произнес я, направив острие проводника на магическое украшение.

Синий камень в середине медальона треснул и погас. Едва видимая волна энергии просвистела по воздуху и впиталась в мой клинок.

Искаженное яростью лицо Петрина вмиг изменило выражение на ошарашенное. Его маленькие глаза сделались удивленно-большими. Личная трансгуманизация сработала отлично. Только не у барона. Магический медальон-носитель заклинания — прекрасное изобретение Ордена Новой Маны мог дать даже пустопу человеку возможность творить заклинание, которое было запечатлено внутри этого артефакта. Правда, ограниченного количество раз.

Да. Трансгуманизация сработала отлично. Сомнений быть не могло.

Его удивление сменилось страхом, когда он угодил в когтистую руку существа, которое появилось перед ним.

Еще секунду назад там стоял Павел Замятин — мертвая душа в теле мальчишки Орловского. Хлебов догадался, что это была сила черного ореола, которым наградила Замятина Геката. Однако барон и представить себе не мог, что ореол сработает на артефакте.