Фантастические сказки - Страница 37

«Даже Факраш не может предложить мне жениться на особе, у которой уже есть муж, - подумал он. - Впрочем, она ведь могла овдоветь!»

К его облегчению, однако, в конце оказалось следующее: «Сейф-эль-Мулук прожил с Бидией-эль-Джемаль весьма счастливо и приятно… пока их не посетила просительница наслаждений и разлучительница близких».

- Если это имеет какой-либо смысл, - рассудил Гораций, - то означает, что Сейф и Бидия - покойники. Видно, и джинны бывают смертными. Или она стала такою вследствие брака со смертным? Полагаю, что и сам Факраш не протянул бы столько времени, если бы не был закупорен, как томат в жестянке. Но я рад, что проведал об этом, потому что Факраш, очевидно, не знает и если станет настаивать на этой чепухе, то, я, кажется, сумею надуть его!

Так, с воскресшею надеждою и в гораздо лучшем расположении духа, он лег в постель и вскоре крепко заснул.

15. ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНЫЕ ПОЧЕСТИ

Было довольно поздно на следующее утро, когда Вентимор открыл глаза и увидел джинна, стоявшего и ногах его кровати.

- А, это вы? - спросил он лениво. - Ну, что вчера?

- Я добыл нужные мне сведения, - сдержанно ответил Факраш. - И вот теперь в последний раз прихожу спросить тебя, будешь ли ты настаивать на отказе жениться на лучезарной Бидии-эль-Джамаль? Но да будут слова твои обдуманны!

- Значит, вы не отказываетесь от вашей затеи? - сказал Гораций. - Раз это так занимает вас, я готов на следующую уступку: если вы предъявите эту даму и она согласится выйти за меня, я не уклонюсь от чести. Но есть одно условие, на котором не могу не настаивать.

- Не тебе ставить условия. Но все же на этот раз я выслушаю тебя.

- Я уверен, что вы найдете его справедливым. Предположим, что вы почему-либо не сможете убедить принцессу встретиться со мной в известный промежуток времени, - скажем, в течение недели.

- Не пройдет и суток, как ты предстанешь перед ней.

- Тем лучше. Итак, если я не увижу ее в продолжение суток, то могу считать договор нарушенным и вправе жениться на ком мне заблагорассудится. Идет?

- Да будет так, - сказал Факраш. - Ибо я убежден, что Бидия примет тебя с радостью.

- Это мы увидим, - сказал Гораций. - Но пожалуй, было бы недурно, если б вы пошли и подготовили ее немножко. Полагаю, вы знаете, как найти ее. И к тому же ведь у вас только двадцать четыре часа.

- Более, чем необходимо, - ответил джинн с такой детской уверенностью, что Горацию стало почти стыдно столь легкой победы.

- Но солнце уже высоко. Вставай, сын мой, облекись в эти ризы… - с этими словами он бросил на кровать роскошную одежду, которая была на Вентиморе в вечер злополучного обеда. - И, когда ты вкусишь пищи, приготовься следовать за мной.

- Но, - сказал Гораций, поднимаясь, - прежде всего я хотел бы знать, куда вы повезете меня.

- Повинуйся мне без колебаний, - сказал Факраш, - ибо последствия неповиновения тебе известны.

Горации подумал, что не стоит ему противоречить, и потому встал, умылся, побрился и, надев ослепительное платье из золотой парчи, богато расшитым драгоценными камнями, вышел, в некотором недоумении, в гостиную, где ожидал его Факраш, кстати сказать, в подобных же, хотя и менее великолепных одеждах.

- Спешите насытиться, - приказал джинн, - ибо время летит.

Быстро покончив с холодным яйцом и чашкой кофе, Гораций случайно подошел к окну.

- Боже милостивый! - воскликнул он. - Что это все означает?

И было чему дивиться! На противоположной стороне улицы, вдоль решетки сквера, собралась большая толпа, в нетерпеливом ожидании глядевших на его дом. Она громко приветствовала его появление, что заставило его отступить в замешательстве, но все же он успел заметить большую золотую колесницу с шестью великолепными черными конями и свиту из темнокожих невольников в восточных ливреях, ждавшую у его подъезда.

- Чей это выезд? - спросил он.

- Он принадлежит тебе, - сказал джинн. - Итак, спустись и проследуй в нем по городу.

- Я не согласен, - сказал Гораций. - Даже, чтоб доставить вам удовольствие, я положительно по могу показаться на улицах в экипаже, напоминающем фуру бродячего цирка.

- Это необходимо, - объявил Факраш. - Или опять я должен напомнить тебе о последствиях непослушания?…

- О, чудесно! - сказал Гораций с раздражением. - Если вы настаиваете на том, чтобы я разыграл дурака, должно быть, с этим ничего не поделаешь. Но куда мне ехать и зачем?

- Это, - сказал Факраш, - откроется тебе в должный час.

Итак, среди криков зрителей, Вентимор взобрался на странного вида колесницу, а джинн уселся рядом с ним. Взгляд Горация успел скользнуть по носам г-на и г-жи Рапкин, удивленно приплюснутым к оконному стеклу подвального этажа, после чего два смуглых раба вскочили на запятки колесницы и лошади величаво тронулись по направлению к Рочестср-роу.

- Я полагаю, вы объясните мне, что все это означает, - сказал он. - Вы не можете себе представить, каким ослом я чувствую себя, торча здесь на выставке!

- Отстрани от себя застенчивость, ибо все это предназначено для того, чтобы сделать тебя более достойным в глазах принцессы Бидии, - сказал джинн.

Гораций замолчал, не переставая надеяться, что это должно же кончиться. Но когда они повернули на улицу Виктории и направились как будто прямо к Аббатству, ужасная мысль пришла ему в голову! В конце концов, его сведения о замужестве и смерти Бидии основывались исключительно на «Арабских сказках», что не могло считаться неоспоримым доказательством. А если она жива и ждет прибытия жениха? Никому. кроме Факраша, не могла прийти в голову мысль обвенчать его с джинньей в Вестминстерском аббатстве. Но джинн был способен на всякое сумасбродство, и, по-видимому, не было пределов его могуществу.

- Факраш, - проговорил он хрипло, - право, не нынче может быть день… день моей свадьбы? Не будете же вы венчать нас там?

- О, нет, - сказал джинн, - не будь нетерпелив. Это здание отнюдь непригодно для празднования свадьбы, подобной твоей.

В то время, как он говорил, колесница повернула к набережной, и Гораций почувствовал такое облегчение, что настроение его сразу поднялось. Было бессмыслицей предполагать, чтобы даже Факраш мог подготовить свадебную церемонию в такой короткий срок. Он просто захотел прокатить его. И, к счастью, даже лучшие друзья не могли бы узнать его в этом восточном наряде. А утро было такое прекрасное, слегка морозное, с бирюзовым небом и золотистыми облаками, широкая река сверкала на солнце, тротуары были усеяны восхищенной толпой и карета проезжала среди неистового восторга, подобно триумфальной колеснице.

- Как они приветствуют нас! - сказал Гораций. - Они не. могли бы поднять большого шума для самого Лорда-мэра.

- О каком Лорде-мэре говоришь ты? - осведомился джинн.

- Лорд-мэр? - сказал Гораций. - О! Он единственный в своем роде. Нет никого на свете точно такого же, как он. Он следит за исполнением закона. И если в какой-нибудь части земли случится бедствие, он облегчает его. Он задает пиры монархам, принцам и всякого рода властелинам и, в общем, он страшно важный господин.

- Подвластны ли ему земля и воздух?

- В пределах его компетенции, я полагаю, что подвластны, - ответил Гораций несколько неопределенно. - Но, право, я не знаю точно, насколько неограниченна его власть. - Он тщетно пытался припомнить, состоят ли сигнальные огни, телефоны и телеграфы в ведении Лорда-мэра или Городского Совета. Факраш молчал. Когда они проезжали под мостом станции Черинг-Кросс, Факраш сильно вздрогнул от грома проносившихся над ними поездов и от пронзительных свистков локомотивов.

- Скажи мне, - вцепился он в руку Горация, - что это означает?

- Неужели вы хотите, чтобы я поверил, что вы пробыли в Лондоне столько дней и ни разу не заметили ничего подобного?

- До сего времени, - ответил джинн, - у меня не было досуга, чтоб наблюдать эти предметы и постигнуть их сущность.