Анна Фаер (СИ) - Страница 42

- Каждый день, когда я просыпаюсь, мне больно,- говорил Макс снова глядя в стену. – Раньше такого не было. Раньше я просыпался с такими же мыслями, с которыми просыпаешься, наверное, ты. Мы с Алексом тоже хотели сделать мир лучше. Да и при чём здесь Алекс? Всё дело во мне. Я верил, что люди хорошие. Я верил, что мир добрый. Я верил, что всё плохое можно исправить. А что теперь? Что со мной стало? Я был таким славным и счастливым ребёнком. Даже депрессивно-суицидальные, когда были детьми, любили жизнь и улыбались миру. Это так просто – любить то, о чём ничего не знаешь. А теперь я просто жду, когда отчисленные мне годы пройдут. Я не очень-то спешу жить. Ты видишь. Я готов просто просидеть какие-нибудь восемьдесят лет в одиночестве.

Мне, почему-то, захотелось обнять его посильнее. Но вместо этого я только прошептала:

- Макс…

- Мы не сможем ничего исправить. Потому что мы никогда не сможем исправить себя. Мы всегда будем людьми. Всегда будем эгоистичными, злыми, жадными, завистливыми, грубыми и лживыми. Такие люди. И никогда ничего не изменится. Ты этого не видишь. Ты веришь чужим словам о доброте и счастье. Но когда-нибудь придётся думать самой, когда-нибудь тебе придётся открыть глаза шире. Я не хочу, чтобы это происходило, но это произойдёт. Никто от этого не сбежит. Ты будешь делать вид, что всё не так плохо, но от себя не убежать. Никогда.

Его душу разрывало на части. Мою тоже. У меня почему-то ком в горле стоял, когда я это слушала.

- Мир тёмный,- сказал он, не отворачиваясь от стены. – Небо тёмное. Солнце тёмное. Я тёмный. Всё вокруг такое чёрное и грязное. И мне тяжело, просто невыносимо тяжело. Я так долго молчал. Слушай меня, пожалуйста, мне нужно, чтобы кто-то выслушал. Кто-то должен выслушать о том, что я уже никак себя не чувствую. Я понял, как всё вокруг глупо и бессмысленно. Мне никогда не стать кем-то, я всегда буду никем. Я так мечтал раньше стать кем-то особенным и держать весь мир в своих руках. Я мечтал жить, окунувшись в яркие эмоции, мечтал что-то делать, что-то менять. А сейчас я понял, что даже и пытаться не стоит. В любом случае ты сломаешься и будешь чувствовать чёрное неотступающее горе. Поэтому лучше даже не пытаться. Просто буду жить. Другие вон проживают жизни бессмысленно, как канализационные крысы, так что и я справлюсь. Я сдался. Но я хочу, чтобы ты не сдавалась. Но рано или поздно кто-то сломает твои мечты и растопчет все твои взгляды.

Его голос, один его голос заставлял моё сердце сжиматься. Была бы я наедине с собой, я бы разрыдалась. Но я просто смотрела на потухшие глаза Макса.

- Прости меня. Кто-то растопчет твои взгляды, так что лучше это буду я. Прости, что я ломаю твои мечты. Но мы никогда не сможем изменить мир. Мы так молоды, а уже грязные. Чёрные, будто в саже испачкались, и именно поэтому нам не нужно ничего менять. Мы всё замараем. Если мы и станем историей, то только тёмной её страницей. Страницей, за которую нам было бы стыдно. Мы можем сделать только зло. Если мы вообще можем что-то сделать.

Мне было так больно за него. Такой славный, хороший и умный парень умирает прямо у меня на руках. Наверное, так чувствует себя Дима, каждый раз, когда выслушивает мои истерики. Я ведь, наверное, говорю что-то похожее, когда у меня случается паническая атака.

- У нас тёмные души, Фаер. Мне кажется, что у людей, которые хотят чего-то хорошего, души ещё темнее, чем у всех остальных. У нас с тобой они чёрные, как сажа. Поэтому я не хочу ничего делать. Я хочу просто ждать. Ждать, когда это всё закончится.

-Не говори чепухи…

Мне стало страшно. Передо мной сидел человек, который давно уже умер. Умер глубоко внутри себя. Я смотрела на Макса. Лицо его побледнело, губы начали дрожать. Казалось, он вот-вот заплачет. Но нет. Его глаза не проронили ни капли, только как-то вмиг угасли и потускнели. Если весь мир потускнел и стал серым для кого-то, то это можно прочесть по глазам.

- Это не чепуха, это не понты и не ложь,- перебил меня Макс,- если бы мне такое сказали раньше, я бы тоже назвал это чепухой, но это совсем не чепуха - это жизнь. Тебе тоже когда-нибудь сделают нестерпимо больно. И тогда ты научишься ненавидеть. Только тогда ты сможешь понять меня полностью. Знаешь, ты как зеркало. Я когда-то был похож на тебя. Чертовски похож! Те же надежды, те же глупые мечты, тот же азарт в глазах. Но вот кем я стал. Только и могу, что рассуждать о том, какой мир плохой. Я ужасен. Я сам себе противен, чёрт возьми!

Мне становилось страшно от его слов, но я хотела услышать продолжение. Он изливал душу. Всё то, что он держал в себе так долго, наконец-то выплеснулось наружу.

- Ты живёшь, пока ты страдаешь. Как только тебе становится безразлично – ты погиб. Так вот, знай, я погиб. Мне уже плевать на всё. Когда я был маленьким, когда я дружил с Алексом, меня всё ужасно волновало. Именно поэтому мы с ним и хотели что-то изменить. Теперь появилась ты. Точно такая же. Только вот я уже совсем другой. Я чувствую столько боли, это просто невыносимо. Я хочу больше ничего не чувствовать. Чувства убивают людей. Хотя мне что? Я уже умер. Я больше не чувствую себя живым. То, что я хожу и дышу, ещё ничего не значит. Внутри я мёртв. И вообще, зачем жить, если что бы ты не делал, ты всё равно остаёшься несчастным?

- Но ты можешь сделать счастливым кого-то другого,- ответила я ему тихо.

Мы замолчали. Теперь мы оба смотрели на пустую белую стену. И нам обоим было очень плохо.

- Не молчи. Фаер, я действительно так ужасен? Или я прав, и это мир сошёл с ума? Варианта только два: либо все остальные, либо я. Фаер, не молчи.

- Что,- мой голос дрожал. - Что у вас стряслось с Алексом?

- Ты будешь смеяться. Чёрт возьми, башка раскалывается. Мне нужно воды. Принеси мне воды.

Я принесла воды. Макс жадно выпил весь стакан.

- Ты расскажешь мне? Что было у вас с Алексом? Как так вышло, что он был твоим другом? Вы ведь такие разные,- неуверенно сказала я.

- Мы были похожи. Мы ненавидели всех. Вместе. Но, конечно, ненавидели по-разному. Он старался это афишировать, как только случай представится, а во мне эта ненависть тихо разлагалась. И как мы могли поругаться? Мы, чёрт возьми, просто поругались. Поругались, как ругаются сотни друзей. Я даже не помню из-за чего. Куча лишних слов, драка и ненависть - вот, что я помню.

- И всего-то?

- Я знал, что ты не поймёшь. Никто не понимает. И никогда не поймёт. Никогда. Мир такой жестокий потому, что мы не можем в полной мере понять то, что чувствуют другие люди. Но это ничего. Ничего, что ты не понимаешь. Я всё равно не ненавижу тебя за это. Я вас с Димой очень люблю. Я так люблю своих друзей, но ненавижу себя. А то, что вы меня даже не понимаете, - это ничего страшного.

- Не все видят людей насквозь, не ожидай от остальных слишком многого. Объясни мне.

- Это невозможно объяснить,- но он попытался. - Знаешь, я как лампочка. Я эмоционально перегорел. Я - перегоревшая лампочка. Это ссора не была причиной моих изменений. Но она стала последней каплей. Он ушёл. Все всегда уходят. Ты уйдёшь. Дима тоже.

Я сжала кулак.

- Нет. Такого не будет. Не ставь меня с этим Алексом на одну ступень. Друзьями навечно мы с тобой не будем, но в то, что мы друзья до гробовой доски, в это я верю. Алекс ушёл, а мы с Димой никогда не уйдём.

Раздался скрип входной двери - папа Макса пришёл с работы.

- Тебе нужно лечь спать, слышишь?! - я тревожно оглянулась.

Мы сидели в полумраке - за разговором я не заметила, как стемнело. Встав с кровати, я взяла с полки его одеколон.

- Макс, седи смирно. От тебя не должно пахнуть алкоголем,- я побрызгала на него.

- А теперь спи.

- Но…

Я подошла и, упёршись рукой в его плечо, заставила Макса лечь. Накинув на него одеяло, я немного постояла рядом. Поразительно, как быстро он засыпает! Я взяла будильник и навела его ровно на семь часов утра: не хватало ещё, чтобы он опоздал завтра в школу. Нужно было уже уходить, но я остановилась перед спящим Максом.