Матисс - Страница 90

итательные свойства сравнивают с куриным мясом, он прочитал в одной вегетарианской книжке, где автор-американец описывал предпринятый им эксперимент. Будучи вполне успешным банковским клерком, однажды он уволился с работы и через пару дней вышел на обочину хайвэя. Километров через двадцать свернул на проселочную дорогу – и растворился в лесистых просторах Вермонта. Так он проплутал по лесам и полям два года, имея снарягой только нож, пончо и соль. Ни личными деньгами, ни подаянием он принципиально не пользовался. Записки этого экстремального вегетарианца «О вкусном подножном корме» как раз и вдохнули в Королева уверенность, что его стремление нанизать на себя, на свой пеший ход свободу – всю страну, ее луга, берега, холмы, равнины – есть вполне выполнимое безрассудство. Он видел себя свободным от мороки рабства, нервотрепки с выплатой долгов, легким, даже летучим, бредущим краем поля, с посохом и рюкзаком, ночующим на скользком лапнике: в шалаше сквозь покров листвы натекают капли ливня, утром поют птицы, на рассвете роса горит в чашечках медуницы, потом вымачивает ноги, брючины до колен, над рекой тает туман, рыбы осторожно трогают губами небо, оно расходится кругами… И утром вновь он бредет по лесу, оглядывая буреломы, посматривая на стволы деревьев – повыше глаз, – надеясь все-таки отыскать легендарный гриб – американский «кукушкин замок»…

Королеву его пешее скитальчество виделось освобождением, он стремился отстать от дебрей городского мрака, надеясь, что бремя исчезнет как-то само собой, что тяготы пути – ничто по сравнению с рабством. Поход этот мерещился погружением в подлинную реальность – неким паломничеством в необдуманный еще, и оттого ослепительный город, святость которого была несомненна. Там он думал встретиться с многим, покинувшим его, или не найденным. Там Саша Головченко кружил по улицам на своем велосипеде. Там, сидя на скамейке в сквере, улыбалась Катя – тихо, словно бы про себя, и когда она обращала взгляд в даль, он видел в ее глазах ожидание.

КАРТОЧКА № 7 (бумага, карандаш). Здесь была копия портрета Густава Малера. Сильный взор, пронизывающий недра незримости, стремительный профиль, очки. Музыка – Королев мучился музыкой. Музыка была его отдохновением и соломинкой, на которой он удерживался над бездной бессмысленности. Слушал он в основном джаз, но в качестве неотложной помощи держал в загашнике Малера, Шостаковича и Моцарта. Выбор его был прост, но обусловлен трудом откровения. Однажды, поздним мартовским вечером, завершив ураганную бодягу предпраздничных отправок цветов в Январьск, он выпил полбутылки вина и поставил Третью симфонию Малера. В начале Misterioso ему почудилось пение ангела. Он заплакал – и после слушал эту вещь редко. Причем не с благоговением неофита, а со всем душевным и физическим сосредоточением, с которым полагается священнику входить за царские врата. Ничто так не могло ему облегчить душу. Когда в Москву приехала Джесси Норманн, чей голос явился ему ангелом, – он был как штык в консерватории. НоОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com