Каторга - Страница 99

только за себя, но становился ответствен и за Верочку, которая быстро обретала повадки и капризы подрастающей девушки. Уходя дежурить на метеостанцию, Полынов всегда запирал ее на ключ, строго наказывая не высовываться даже в окно, чтобы глазеть на Протяжную улицу. Его отношение к ней было почти отцовским, но с претензиями на что-то более значительное...

- Будущая королева, - сказал он ей как-то, - ты обязана стать образованной женщиной... с шармом! Я всю жизнь учился, и теперь я желаю, чтобы ты прошла полный курс тех познаний, которые необходимы людям. Ты где-нибудь училась ли?

- В уездном училище.

- Какого уезда? Какой губернии?

- Козельского уезда, а губерния моя Калужская...

Сунув руки в отвислые карманы казенного бушлата, Полынов однажды шагал по скрипучим мосткам. Издали заметив его, "кирасир" Оболмасов торопливо перебежал на другую сторону улицы, и это даже развеселило Полынова.

- Правильно поступили, - крикнул он, когда они поравнялись. - Я ведь не забыл, что ваша голова уже в моих руках, как не забыли, наверное, об этом и вы сами...

Опытный подпольщик, Полынов умело проследил за Оболмасовым, который вдруг прошмыгнул в двери японского фотоателье с таким же проворством, с каким пьяницы заскакивают в двери трактира. Вряд ли геолог загорелся желанием сфотографироваться на память. Скорее он сознательно скрылся с улицы, дабы избежать дерзостей от Полынова или... "Или у него свои дела с японцами!" Недаром же в Александровске давно поговаривали, что Оболмасов "ловко объегорил" самого губернатора Ляпишева, поступив на службу японской колонии, руководимой консулом Кабаяси. "Если то так - призадумался Полынов, - то в этом случае..."

- Вы почему не снимаете шапку? - последовал окрик.

Полынов не сразу заметил офицера, который скорым шагом вышел из переулка на Николаевскую, и теперь можно ожидать оплеухи, чтобы шапка сама по себе покинула его голову. Офицер в чине штабс-капитана спокойно ожидал ответа.

- Приношу свои извинения, - сказал ему Полынов.

Офицер огляделся: Николаевская была пустынна.

- Со мною-то ничего, - улыбнулся он. - Я не сторонник унижения человека, и без того униженного. Но вы могли бы наскочить на самодура, который слишком щепетилен в поддержании своего авторитета... Штабс-капитан Быков! - назвался офицер. - А вы, очевидно, уже прошли через чистилища тюрьмы и теперь поселенец? У вас хорошее лицо русского интеллигента. Вряд ли ошибусь, если скажу, что вы... из политических?

- Нет. Я служу на метеостанции.

- Честь имею! - отозвался Быков, подтянув на левой руке перчатку. Желаю вам порадовать Сахалин хорошей погодой.

- К сожалению, сие не от меня зависит...

Полынову, апостолу эгоцентризма, доведенного до нелепых крайностей, теперь нравилось неподдельное оживление Верочки, когда он возвращался домой. Ощутив ее внимание и отличную память, ничем еще не замусоренную, он постоянно разговаривал с нею, как учитель с одаренным учеником. Ему хотелось передать свои знания, привить свойОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com