Каторга - Страница 96

е в крестьянском бунте, когда мужики стали самовольно запахивать пустующие земли. Он не был героем - его увлекла общая стихия деревенского возмущения (таких, как он, на каторге звали "аграрниками"). Отсидев срок в Рыковской тюрьме, Корней вынес на волю отвращение к уголовному миру. Он вышел на поселение, оставалось два года отсахалинить - и можно перебраться на материк свободным человеком. Не в пример другим "аграрникам", которые, покинув тюрьму, пьянствовали, живя случайными заработками, Корней, осев на земле, все жилы из себя вымотал, чтобы наладить "справное" хозяйство. Сам доил коров, задавал корм поросятам, сам полол гряды на огороде. Трудился и даже радовался:

- Это ль не жисть? Еще бы где бабу сыскать... Все эти годы ему не хватало женской улыбки, женского плеча, на которое можно опереться в невзгодах. Уж сколько он обил порогов по разным канцеляриям, просил "бабу" все нет да нет. Не раз, прифрантившись, Корней выходил на пристань встречать "Ярославль", но всех "невест" расхватывали другие "женихи", а у Корнея не было нахальства, чтобы предстать перед слабым полом в наилучшем виде пижоном с гармошкой.

Наконец весною его вызвали в Рыковское:

- Есть тут одна лишняя, да не знаем, возьмешь ли ее! Она из прошлого "сплава", на содержании была у господина Оболмасова. Так она этому господину такой "марафет" навела, что сам не знал, как от нее избавиться... Можешь забирать!

"Невесту" наглядно представили. Евдокия Брыкина, одетая в жакетку из черного бархата, сидела на казенном стуле, широко расставив полные, как тумбы, ноги. Она грызла орехи, а избраннику сердца сразу же заявила:

- А нам-то што? Бери, коль начальство приказывает. Не ты, так другие кавалеры меня завсегда расхватают...

Корней Земляков шепнул чиновнику:

- Уж больно они серьезные. Нельзя ли чего попроще?

- Здесь тебе не ярмарка, чтобы выбирать. Скажи спасибо, что у Дуньки Брыкиной глаза, руки и ноги на месте.

День был солнечный, приятный, пели птички, пахло дымом пожаров. Корней подогнал свою лошадь к правлению, с почетом усадил на телегу Дуняшку, дал ей сена:

- Вы сенца-то под свою персону подложите, потому - дорога дурная, шибко трясет. Вам же лучше будет.

- Ладно. Поезжай... деревенщина!

- А вы никак из городских будете?

- Живали в городах. Разных клиентов навидались... Всю дорогу Корней рассказывал, какой он хороший, как он старается, сколько у него кур несутся, какое жирное молоко дают коровы. Лошадь, прядая ушами, волокла телегу по ухабам. Дуняшка сумрачно оглядывала местность с обгорелыми пнями, розовые поляны, зацветающие кипреем, наконец сплюнула:

- Сколь дворов-то в деревне твоей?

- Тридцать будет, живем весело, народу много.

- Давиться мне там, на веселье вашем?

- Зачем давиться? Коли вы с добрым сердцем едете, так у нас все наладится. Не как у других... шаромыжников!

- Много ты понимаешь, - отвечала баба. - Эвон, я у Жоржика-то жила, так он мне какаву в постель таскал, нанасами встретил еще на пристани.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com