Каторга - Страница 244

Анита.

Мутными глазами Глогер наблюдал с веранды, как через площадь Рыковского шагает человек, который заочно приговорен к смерти, и приговор ведь никто еще не отменял.

- Входи... Инженер! - сказал он на стук в двери. Полынов никак не ожидал видеть Глогера в канцелярии японского правления, а Глогер сразу уловил его замешательство. Очень довольный, он приветливо улыбнулся:

- Как приятно встретить старого приятеля... Так рассказывай: что тебе надобно от японцев? А что тебе от меня?

Эта приветливая улыбка ввела Полынова в заблуждение. Он сказал, что самураи уже начали массовую депортацию населения, и ему хотелось бы попасть на пароход шанхайской линии, чтобы смотаться с острова поскорее.

- Я понимаю свое положение, но ты, Глогер, должен понять и мое. Обращаюсь к тебе как к товарищу по лодзинской "боевке", мы немало пошумели тогда, и ты доверял мне. Надеюсь, хоть сейчас-то не станешь казнить меня?

Глогер закрыл на ключ двери, ведущие на площадь.

- А ведь ты меня боишься, - сказал он. - Ты способен только мяукать, словно котенок, а рычать-то, как тигр, умею один я! - В руке Глогера блеснул револьвер. - Я не стану убивать тебя. Приговор теперь исполнят другие...

Разом вбежали японские солдаты, заломили Полынову руки. Плоские тесаки уперлись в спину ему, и он шагнул к смерти:

Сволочь! Ты все-таки победил меня... Теперь я не могу рычать, но и мяукать на радость тебе не стану...

Глогер самодовольно ответил Полынову:

- Так не всегда же побеждать тебе! Иди и прими смерть, как положено члену нашей исполнительной "боевки"...

Чувствуя под лопатками колючие острия винтовочных тесаков, Полынов с трудом сохранял самообладание, но при этом в его голове кружились, подобные вихрю, всякие варианты освобождения. Кажется, на этот раз ему не выкрутиться. Самураи - это не бельгийский комиссар дю Шатле, не берлинский полицай-президиум на Александерплац, наконец, это даже не жандармский следователь Щелкалов. Покорно он шел, куда велят штыки, и болью отзывались в сердце пропетые когда-то слова:

Какие речи детские

Она шептала мне

О странах неизведанных,

О дальней стороне...

"Ах, Анита! Почему я тебя не послушался?.." Солдаты во главе с молодым офицером отвели его на двор Рыковского правления, где свершались ежедневные казни. Возле забора на коленях уже стояли двое - полицмейстер Маслов, пойманный в одежде каторжника, и тюремный инспектор Еремеев, который клонился к земле, близкий к обмороку. Маслов долгим взором вглядывался в Полынова - узнал его:

- Вам-то, кажется, я не сделал зла.

- Лично мне - никогда, - ответил Полынов.

- Так помолитесь за меня...

- И за меня! За меня тоже, - выкрикнул Еремеев. Это были последние их слова, и через минуту на земле лежали два обезглавленных тела. Японский офицер сказал:

- Хзлло! Теперь ваша очередь.

Это неожиданное для японца "хэлло" оказалось спасительной зацепкой. Полынов шевельнул пальцами связанных рук.

- Господин офицер изволит говорить по-английски?Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com