Каторга - Страница 149

ине Корней Земляков и заслужил авторитет своими необычными рассказами о работе метеостанции. Для безграмотных людей было новостью, что погода Сахалина, которую они привыкли только бранить как несносную, оказывается, имеет прямое отношение к тому, будет ли завтра дождь в Тамбове, не грозит ли засуха Черниговщине.

- Это еще что! - рассуждал Земляков. - А вот есть, братцы, такой "сусюр" в науке, чтобы узнавать, сколько сырости в воздухе. В машинке этой натянут женский волосок.

Когда сыреет на улице, он делается длиннее, а когда сухота - короче. Причем волос для науки берут только от рыжей бабы.

(Корней говорил о гигрометре физика Соссюра.)

- Да ну! - не верили ему. - Почто от рыжей-то?

- Сам не знаю, это великая тайна мировой науки. Но среди ученых большой интерес ко всем рыжим стервам. Как профессор где-либо увидит рыжую, так моментально клок волос у нее из прически выдергивает. Кричи она, не кричи, никакой городовой не поможет, ибо требуется от рыжих баб пострадать для науки. Одно могу сказать, - заключил свой рассказ Земляков, - в учении о погоде есть хорошие люди. - Один такой мне сам жалованье платил, дай-то ему, боженька, здоровьица!

Весною дружинникам раздали берданки, и Корней в числе прочих тоже прикладывался к кресту священника, клятвенно обязуясь "верой и правдой" служить отечеству. Не будем, однако, думать, что все каторжане решительно поднялись с нар на защиту родины. 1904 год - это не 1812-й, а каторга никогда не воспитывала людей в духе патриотизма. Многие из оголтелых уголовников остались лежать на нарах, хотя их отказ браться за оружие не имел никаких соображений, кроме чисто шкурнических.

- Вот еще! - говорили они. - Стану я кровь проливать... За что? За эту вот каторгу, где я горбы себе наживал? Да провались оно все, лучше уж "Прасковью Федоровну" целовать.

- Верно! - слышались голоса громил, бандитов, взломщиков и аферистов. Сахалин - место гиблое, одна репа да лопухи с крапивой, ядри их в корень... Что я тут потерял? И что я тут нашел? А мне япошки ничего не сделают, только от кандалов избавят. Я первейшим делом на Хитров рынок в Москве подамся, забегу в трактир и сразу же выдую дюжину бутылок пива.

Среди дружинников были не только патриоты России, но даже патриоты самого Сахалина - местные уроженцы, Для которых остров стал настоящей родиной и потому они без колебаний брали оружие, чтобы постоять за честь отчизны, уже неотделимой, в их представлении, от каторги. Такие сахалинцы не нуждались в амнистии! Всех дружинников обрядили в чистое белье, разрешили иметь прически - как у "вольных". Одетые в серые бушлаты, они имели на арестантских бескозырках крестики, сделанные из жести, - признак народного ополчения и святости исполнения долга. Каждый мечтал о фуражке, чтобы иметь хоть малое подобие солдата. Дабы арестант-дружинник заметнее выделялся среди людей, Ляпишев указал ополченцам обшить рукава бушлатов полосками красного кумача. В мастерских делали для них патронташи - из старых мучных мешков, промаркированныхОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com