Богатство - Страница 128

не догадывались. Губницкий правильно рассчитал удар: когда до министерства дойдет известие о его самозванстве, он будет уже в полной безопасности - за океаном! А весь богатый камчатский ясак (плюс денежная казна Камчатки) останется при нем. Ко всему этому он еще получит крупную сумму страховки после неизбежной гибели "Минеоллы"...

Соломин в обморок не упал.

- Вы крепкий человек, - похвалил его Губницкий. - Ну как? Видите, я вас поймал и держу в клетке, а вам меня уже не поймать... Ха-ха! - раздался бодрый смех. - Это я сделал уже не по-русски - это по-американски. Надеюсь, вы оценили размах моих операций.

- Да, оценил. Вы меня извините, - сказал Соломин, - но я вынужден поступить вот так... - Он плюнул в осьминожьи глаза Губницкого, потом вышел.

В каюте нащупал под подушкой холодный никель браунинга, подаренного в разлуку зверобоем Егоршиным. Присутствие оружия направило мысли в нехорошую сторону. "Нет, - сказал он себе, - стреляться рановато". Перед ним возникла ясная цель: во чтобы то ни стало добраться до первого, же телеграфа, чтобы информировать Россию о геройстве камчатского ополчения, чтобы оповестить официальный Петербург о злодейском поведении шайки грабителей - Губницкого и барона Бриггена, этих прихвостней загадочных гешефтмахеров, Манделя и Гурлянда, что спокойненько посиживают на Галерной, в доме ?49... Очень сильно качало.

С-с-с-сволочи... - свистел Соломин сквозь зубы.

"Минеоллу" швыряло так, что ее комоподобный мостик, казалось, оторвется от палубы и упорхнет за борт со всем его - премудрым начальством. Хорошо, если бы это случилось!

Пятого августа расхлябанная от качки "Минеолла" положила якорь в жидкие грунты на внешнем рейде перед Охотском.

- Вы еще не спали? - спросил Соломин юнгу.

- Ждем пересадки... Хорошо, что в Охотском море нету акул, зато вода такая, что каждая косточка уже заранее готовится сплясать бравую моряцкую джигу!

Далеко-далеко виднелось несколько домишек Охотска - когда-то шумного океанского порта, а теперь весь город был меньше деревни. Над баром ходили волны, там взвивало пенные смерчи.

На скрипящих талях уже стравили шлюпку.

- Прошу, - сказал Губницкий, толкая Соломина к штормтрапу, раздерганному, как старая банная мочалка.

Все стало ясно: жить осталось недолго.

- Вам угодно видеть, как я угроблюсь на баре?

- Ты мне надоел! Катись к чертовой матери.

- Но ты не думай, что я стану умолять о пощаде. Я никогда не унижусь перед тобой...

Соломин перекинул тело через поручни и, хватаясь за перепрелые выбленки трапа, спустился в шлюпку, которую волна била о борт корабля с такой страшной силой, что от планшира кусками отлетали краска и щепки. Еще раз глянув в сторону охотского бара, он заметил, как на гребне буруна высоко подняло черное днище лоцманского баркаса, - это охотские жители спешили на помощь. В бешеной ярости Соломин оттолкнулся от грязного борта "Минеоллы", крикнув Губницкому на прощание:

- Не все в мире покупается на золото! Я желаюОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com