Битва железных канцлеров - Страница 101

Пруссией в кокетливых отношениях - не больше того. Но в конвенции Альвенслебена он усмотрел опасное для себя сближение Петербурга с Берлином и решил щелкнуть Бисмарка по лбу, чтобы тот не зарывался. Посол императора в Берлине барон Шарль Талейран выразил протест против русско-прусской конвенции. Бисмарк со вздохом ответил, что нисколько не виноват в том, что его берлинское мышление никак не совпадает с парижским.

- Вы решили давать советы? Я не останусь в долгу. Передайте императору, что я напьюсь и лягу спать пораньше, когда он вздумает овладеть Бельгией или Люксембургом. Но за это пусть не мешает мне колотить горшки на немецкой кухне.

- Как это возможно? - вскричал Талейран.

- Вполне, - ответил Бисмарк. - Я не стану рыдать над потерей того, что мне не принадлежит. Но зато прошу вашего императора оставить Рейнские земли в покое... - Бисмарк многое перенял из практики Наполеона II, но беспардонная наглость бонапартизма в переводе с французского языка на немецкий звучала грубее и решительнее.

***

К вечеру подморозило... Горчаков в открытых саночках подъехал к perron de 1'empereur (царскому подъезду) Зимнего дворца; в окнах виднелись колышущиеся тени. Лакеи помогли вице-канцлеру освободиться от шубы, по лестнице, вдоль которой застыли недвижные гренадеры, он поднялся наверх. При входе в зал дежурили два вологодских Алкивиада в высоченных медвежьих киверах с султанами. Они и глазом не моргнули, а двери перед вельможей распахнули два чернокожих нубийца в белых чалмах, задрапированные в индийские шали. Горчаков вступил в эфемерное очарование придворной мазурки, думая, что здесь лишь ему одному известна трагедия, вызревающая в кратере политического вулкана Европы... Лавируя между танцующими, он добрался до угловой "карточной" комнаты, где Александр II составлял обычную партию в вист с любимой партнершей - древнею графиней Разумовской; старуха девяноста с чем-то лет, еще как рюмочка, напудренная и нарумяненная, без единой сединки в прическе времен Директории, имела откровенно низкий лиф платья, а из рукава, убранного черными кружевами, на Горчакова брехала противная собачонка.

- Это опять ты, Сашка, со своей политикой... Пики!

- У меня треф. Говорите здесь, - разрешил царь. От множества горевших свечей - духота, как в бане. Горчаков сказал, что в Европе возник очаг напряженности:

- Это Шлезвиг-Голштиния, бывшее владение вашего несчастного прадеда Петра Третьего. Бисмарку не сидится спокойно, и одной Альвенслебенской конвенции ему маловато. Сейчас он соблазняет нас странной мыслью, что союз Австрии, Пруссии и России - это тот бастион, о который разобьются любые волны. А шлезвиг-голштинский вопрос в Дании...

Царь колодой карт треснул визжащую болонку по носу, и она укрылась в кружевах, озлобленно урча.

- Ну что там Дания! - сказал царь. - Мелочь... Горчаков отвечал, что в сообществе государств, как и в организме человека, малые органы играют такую же большую роль, что и крупные. Нельзя же отрицать в мировой системе значениеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com