Пером и шпагой - Страница 79

Изменить размер шрифта:
Завернувшись в шубы, обтянутые бархатом, одинокий путник щедро сыпал золото по пути - и дорога от Варшавы до Петербурга быстро сокращалась. Вот наконец и Стрельна, наплывает неясный гул от Кронштадта, - и забилось сердце:

- О матка бозка! О дивный сон! О любовь... На заставе дежурный офицер только что сделал очередную запись о проезжем:

"Славный портной Шоберт, готовый делать отменные корсеты, а также рвет болящие зубы, в чем искусство свое подтверждает".

Хотел было офицер у печки погреться, но снова забряцали колокольцы, вздохнули кони. Вышел. Под лунным сиянием мерзли заиндевелые возки.

- Кто едет? Что за люди? Не худые ль? Красавец, до глаз закутанный в меха, выпростал из муфты нежную, всю в кольцах, руку и показал свиток паспорта:

- Великое посольство из Речи Посполитой, и я - посол, граф Станислав Август Понятовский...

Заскрипели шлагбаумы, пропуская путника в русскую столицу.

Совсем недавно проскочил он под ними, как изгнанный. Всего лишь секретарь британского посольства.

И вот - пади, Петербург, к моим ногам: я нунций и министр, подскарбий литовский и Орла кавалер Белого, - я возвращаюсь.

На коне и со щитом!..

В доме Елагиных еще не спали. Понятовский сбросил шубы:

- Она.., здесь?

- С утра! - шепнул Иван Перфильевич (хозяин дома).

Через две ступеньки, полный нетерпения, Понятовский взлетел по лестницам, толкнул низенькие двери.

- Ах! - И две руки обвили его шею, и - слезы, слезы, слезы...

Так он вернулся. Его опять ждали советы Вильямса и любовь Екатерины. Посреди ласк, разметавшись на душных перинах, она сказала:

- Слушай, Пяст: я буду царствовать или.., погибну!

Но если я надену корону, то и твоя голова воссияет. Люби меня крепче, Пяст!

Однако между слов любви она шептала Понятовскому и кое-что другое - более важное. Понятовский относил ее слова в английское посольство, оттуда передавали их Митчеллу, и в Берлине, таким образом, знали о многом. Гораздо больше, чем надо!

В эти дни Вильямс сообщал в Берлин:

- Передайте королю Пруссии, что здешний канцлер Бестужев не получит от меня ни гроша более, пока не окажет нам существенных услуг, какие я от него потребую!

***

Близилась весна, и Фридрих готовился открыть кампанию, чтобы увеличить свои немецкие земли за счет земель немецких же!

- Я ненавижу Германию с ее оболтусами-герцогами и дураками-курфюрстами, признавался Фридрих. - Я ненавижу эту жадную и мелочную Германию, как естественную противницу моей маленькой трудолюбивой Пруссии.

Пройдет время, и Пруссия всосет в себя все германские земли, и сама Пруссия тогда станет самой Германией. Слова прусского короля Фридриха тогда обернутся словами первого германского императора Вильгельма I, который скажет сыну:

- Моему прусскому сердцу невыносимо видеть, как имя Пруссии заменяется другим именем - Германия! Заменяется именем, которое в столетиях было враждебно прусскому имени...

Но до этого еще далеко. А сейчас прусские пушки заряжены английским золотом.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com