Пером и шпагой - Страница 266

техасского толка, выпускавшим газеты с револьвером в кармане, и Париж заблагоухал скандалом Нового Света, который не чета Старому!

Тут закрутил усы великолепный дуэлянт (литератор от убийства или, точнее, убийца от литературы) - Поль Гранье де Кассаньяк, уже обнаживший шпагу.

- Во имя девяти непорочных муз, - заявил он, - я готов завтра же на рассвете проколоть Журдана. Но перед неизбежной смертью своей пусть-ка он заглянет в академический словарь, где контрафакция названа одним лишь словом воровство!

О, как радовался, наверное, в гробу де Еон, когда над крышкой его гроба раздались опять перезвуки мечей, столь любезные его драчливому сердцу. Но этот спор над покойником закончился таким образом, что парижане только развели руками. Гайлярде вдруг встал в позу грешника и начал колотить себя в грудь, привлекая к себе внимание всей Европы:

- Слушайте, слушайте! Я буду каяться... Мне было всего двадцать пять лет, я как раз написал драму "Несльская башня", которую стащил у меня этот прохвост Дюма. Но вот я встретился с именем де Еона - и стал бредить тайнами. Воображение заработало, и прошу простить меня за то, что я тогда сгоряча намолол. Де Еон никогда не был любовницей адмирала Феррерса, как не был он и любовником английской королевы Шарлотты! У него не было детей, прижитых в России, и дети его не участвовали в пугачевском восстании и не погибли в ссылке на пороге Сибири...

Гайлярде чуть не плакал от раскаяния. Именно в таком духе он и выпустил во Франции свою новую книгу о кавалере де Еоне.

Самое любопытное, что к этому времени русская историография уже давно не верила ни единому его слову. А историки Европы продолжали верить. Небылицы Гайлярде, конечно, известны автору этой книги, но я совсем не пользовался ими при работе. Ничего случайного - по возможности самое достоверное! Факты из жизни де Еона я старательно просеивал через мелкое ситечко русской критической истории.

Ко времени "покаяния" Гайлярде история уже не грешила вальтер-скоттовщиной, которую позже так остроумно высмеял Марк Твен в своем романе "Янки при дворе короля Артура". На первый план теперь выступила работа в архивах. Время красивых басен и лживых сказок в духе Вальтера Скотта кончилось, - сухой и черствый хлеб документов нужнее истории, нежели красивые расписные пряники.

А что мог дать читателю Гайлярде? Самое серьезное у него было опять-таки "завещание Петра I", якобы выкраденное де Еоном из Петергофа. Вот Гайлярде его и впихнул в свою книгу. Мало того, в газете "Фигаро" он еще похвастал, что "первый обнародовал этот знаменитый документ", - этим бахвальством Гайлярде, таким образом, урвал лучик славы из венца Наполеона!

Но тут был расчет с очень дальним прицелом. Разоблачив себя почти во всем при "покаянии", Гайлярде удержал за истину сам текст завещания. И от этого фальшивка снова укрепилась за бастионами достоверности.

***

Тем временем, вдали от суеты и рекламной шумихи, в архивах Парижа трудился скромный архивист Эдгар Бутарик. Год заОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com