Ступай и не греши - Страница 89

Изменить размер шрифта:
никаких прав. Вот это – безнравственно!

Павел Рейнбот, исполняя свой долг перед истицей, громко стучал карандашом, потребовав от Колемина:

– Свидетель, не оскорбляйте память покойного.

– Не буду. Но хотел бы изложить перед судом последнее. Я знавал Ольгу Васильевну еще вот такой. – Полковник показал на вершок от пола. – Я знал ее как дочь генерал-майора и предводителя дворянства Таврической губернии Василия Павловича Попова… В этом я уверен! Другое дело, что ее мать, Геня Палем, смолоду очень красивая еврейка, сущая искусительница, была любовницей генерала Попова, а потом возвращена к ее мужу в Симферополь. Так что, – заключил Колемин, – Ольга Васильевна не ошибалась, говоря о своем высоком происхождении…

Судьи переполошились. Карабчевский тоже растерялся.

– Как же эта Геня Палем оказалась у Попова?

– А что тут долго размусоливать, – отмахнулся Колемин. – У нас за деньги и не такое еще возможно…

Вот этого не предвидел никто, и, кажется, не могла предвидеть даже сама подсудимая.

………………………………………………………………………………………

Был объявлен перерыв, ибо Ольге Палем опять стало дурно. Потребовалось время, чтобы она успокоилась, а публика гуляла в коридорах суда, делясь свежими впечатлениями:

– Какая-то фантасмагория с этим миллионером.

– Попов – такая значительная персона, и вдруг..?

– Господи, да просто шлюха и падшая женщина.

– Но мне ее жалко, она так страдает.

– У меня же ни капли жалости. Так ей и надо!

– Не говорите, дорогая. Все мы ходим под богом.

– Под богом, верно, но ходим в законном браке.

– Карабчевский, вы заметили, еще не вмешивается.

– Готовит бомбу, уж я-то его знаю…

Перерыв закончился. Мужчины, возвращаясь на свои места, бережно откинули края пиджаков или фалды фраков, а дамы расправили оборки своих широких платьев. Корреспонденты вечерних газет нацелили свои карандаши в блокноты, готовые выявить зерно сенсации, за сообщение которой в редакциях платят на сорок копеек дороже. А за барьером, разделяющим два мира, свободных от несвободных, совсем поникла Ольга Палем, когда красноглаголящей чередой, быстро наглея от поддержки суда и реакции публики, перед нею прошли следующие свидетели, жестоко каравшие ее, – Матеранский, Шелейко и Милицер.

– Я давно видел, какие страдания принесла эта женщина моему другу, студенту Довнару, и он сам, приезжая в Одессу, не раз горько плакал, жалуясь, что она измучила его физически и нравственно, – утверждал Стефан Матеранский.

– Подсудимая насквозь лживая и фальшивая особа, интриганка и аферистка, – подхватил подпоручик Шелейко. – Я всегда с трудом переносил общение с нею, душевно жалея Довнара, этого чистого и светлого юношу, которого эта мессалина опутала клятвами, силой принуждая его к позорному сожительству, она хищно увлекала Довнара в бездну падения своим утонченным развратом, о коем даже говорить здесь непристойно.

– Суд, – деловито начал Станислав Милицер, – возможно, сочтет меня слишком пристрастным свидетелем, ибо я лично немало пострадал от грязныхОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com