Ступай и не греши - Страница 78
Изменить размер шрифта:
нув, словно обиженный ребенок, Ольга Палем дулом револьвера нащупала биение своего сердца. Выкрик: «Ой!» – совпал с ее вторым выстрелом.…В суматошном «Пале-Рояле», узнав об этом из вечерних газет, многие плакали. Они знали ее доброе сердце, и никто не понимал, как она могла решиться на такое «злодейство»? Но многие плакали, даже очень плакали, жалея ее… Я верю в это!
Из полицейского протокола: «…раздались один за другим два выстрела, потом щелкнул замок двери, из 21-го номера выбежала окровавленная женщина с криком: „Спасите! Я совершила преступление, но я жива, ранив себя… скорее полицию и доктора. Я все объясню“. Затем она рухнула на пол, повторяя: „Я убила, убила его и убила себя!“
Коридорный сразу кликнул служанок, гуртом они вломились в номер, где увидели студента в луже крови, струившейся из затылка, а в кресле еще продолжал дымиться страшный и черный «бульдог», в барабане которого оставались три патрона.
В отеле возникла суматоха, люди бегали, кричали:
– Полицию! Скорее врача… она еще жива…
Служанки поднимали Ольгу Палем с ковровой дорожки.
– Сидеть можете? – хлопотали они. – Врача уже вызвали, он живет рядышком – в Чернышевом переулке, возле театра.
Ее усадили на ближайший стул в коридоре. Откинув голову и бездумно глядя в потолок, она очень быстро говорила:
– Разве кто виноват? Виноватой останусь я… так мне и надо. Рано или поздно это должно было случиться.
Из протокола: «На вопросы, зачем она убила студента Довнара, задержанная объясняла, что он оскорбил ее одним очень нехорошим словом, и тогда она решила отомстить ему…»
Альфред Петрович Зельгейм, врач театральной дирекции, оказался скорым на ногу, он сразу же глянул на Довнара:
– Тут мое искусство бессильно, – был его вывод.
После чего, безжалостно оголив Ольгу Палем до пояса, врач осмотрел и прощупал ее спереди и сзади. Пуля миновала сердце, пробив легкое, но застряла в спинных мышцах, не выйдя наружу. Положения раненой было очень опасным.
– Срочно карету из Мариинской больницы, – наказал Зельгейм. – Сразу на операционный стол…
Потом движениями пальцев он раздвинул ей веки:
– Скрывать не стану! Вы можете умереть, а посему, если у вас на душе есть что-либо значительное, скажите сразу.
Ольга Палем назвала одесский адрес Кандинского:
– А больше никому не надо телеграфировать…
Когда же явился полицейский пристав Хоменко, она, уже теряющая сознание, приняла его за доктора:
– Наконец-то и вы… Спасите меня! Спасите…
В больничной карете Ольга Палем, кажется, уже была близка к смерти, оставаясь по-прежнему сильно возбужденной.
– Я разве не умерла, нет? – спрашивала она. – Скажите честно, я еще живая? Мне лучше умереть… Я проклинаю судьбу, проклинаю себя и всех. Мне ничего не жаль!
Санитарки успокаивали ее, говоря, что больничные лошади скорые, хирурги в «Мариинке» хорошие, на живот умирающей они положили кошелек, из которого рассыпалась денежная мелочь и непогашенные почтовые марки.
Операция была серьезной и длилась оченьОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com