Ступай и не греши - Страница 44

Изменить размер шрифта:
я? Что ты ковыряешься там в комоде?

В руке Ольги Палем тускло блеснул револьвер.

– Брать на дачу? – спросила она.

– Оставь…

Она спрятала «бульдог» между складок белья в комоде, повернулась к нему – такая жалкая, такая растерянная, казалось, продумавшая что-то свое, для нее едва ли не главное.

– Саша, – трагически дрогнул голос Ольги Палем, – ты не оставишь меня? Ты ведь обещал… обещал! Я не забыла.

– Что я тебе обещал?

– Жениться на мне. Не обманешь?

– Послушай, – возмутился Довнар, – вот именно сейчас, перед самым отъездом на дачу, тебе вдруг приспичило знать, оставлю я тебя или сохраню верность до гроба.

– Не отвергай меня никогда, – жалобно просила она. – Ты еще не знаешь, на что я способна… не знаешь, как сильно могу я любить… только не брось – заклинаю!

Поехали. Справа остались парковые кущи Лесного института, слева протянулись поля столичного ипподрома, мелькнула станция Удельная с одинокой фигурой зевающего жандарма. Довнар, чтобы не терять времени даром, вычитывал из газеты статистику несчастных случаев в Санкт-Петербурге:

– Слушай: каждый год в столице империи умирают от пьянства триста тридцать пять человек, тонут – двести тридцать два человека, при пожарах погибают шестнадцать… Страшно!

Ольга Палем, думая о своем, сказала:

– Там не пишут, сколько в году самоубийств?

– Много! Сто тридцать восемь.

– А сколько каждый год убивают?

– Мало! Всего двадцать четыре человека…

Приехали.

Шувалово – не для богатых, здесь отдыхала средняя публика умеренного достатка. Однако со времен Екатерины Великой полиция надзирала, чтобы на окраинах Петербурга плохих дач не строили, а потому все дачи были нарядные, как игрушки, над их верандами упруго выгибались под ветром красочные паласы. Молодые поселились близ Озерцов, и на другой день Ольга Палем проснулась, вся осиянная солнцем, ее разбудили горластые выкрики торговцев и торговок:

– Красная смородина! А кому тут малины? Свежая корюшка! Кому живых раков?

– А вот печенка! У кого кошки, берите для них печенку.

– Топленое молоко. Прямо из печи! С пенкой…

Кажется, и сам Довнар радовался, что на даче он избавлен от настырной опеки Милицера, угнетавшего его своим беспрекословным диктатом. Жизнь потекла лениво-размеренно, не возникало скандалов, не было и причин для обычных раздоров.

– Наверное, – говорила Ольга Палем, – во многом виноваты не мы, а люди, вмешивающиеся в нашу жизнь. Если бы мы, как Адам и Ева, были всегда одни – мы бы реже ссорились… Я проклинаю людей, мешающих мне любить тебя!

Здесь она наслаждалась летним теплом, в Озерках они катались на лодке, молодо дурачились. Мимо их дачи катили семейные ландо, проносились кавалькады хохочущих всадниц, дачные компании женщин издали казались похожими на букеты цветов. А кавалеры исподтишка оглядывали ладную фигуру Ольги Палем.

– Не смей оборачиваться, – шептал на нее Довнар. – Меня бесит, что на тебя смотрят посторонние мужчины… Ты слишком похорошела за эти дни! Тебя надо изуродовать,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com