Трагедия «Русского Макарта» - Страница 4

е стал. Для него, баловня фортуны, задачи товарищества оказались тягостны. Его убеждения не были прочными, а совместно разделять лишения и невзгоды Маковский не пожелал, уже увенчанный лаврами и заваленный заказами петербургской знати.

Он и сам не скрывал этого, позже говоря откровенно:

- Я снял мастерскую на Дворцовой площади, занялся портретами, и дело сразу пошло. Всегда любил работать один...

Успех был головокружительный. Первый год он еще отражал в картинах юдоль и печаль бедняков столицы, и внешне казалось, что среди передвижников Маковский скоро займет видное место (то самое, которое потом смело утвердил за собой его брат Владимир). Но отношения с артелью разладились, Маковский начал выставляться помимо товарищества; от изображения сцен народной скорби он все чаще обращался к портретам светских львиц, умело располагая их среди импозантной обстановки, драпируя за ними складки ковров, выстилая под ноги красавиц живописные шкуры барсов...

Слава растет, деньги не переводятся, за картину "Славянские композиторы" он просит 25 000 рублей, но заказчики ахнули, и бедный Репин исполнил ее за 1 500 рублей. Маковский уже знаменит, Петербург знаком не только с его кистью, но и с его голосом: Константин Егорович поет арии из опер, дружит с Даргомыжским и Бородиным, он свой человек в доме Балакирева... Вот ведь как! С одной стороны передвижники, с другой - "Могучая кучка", а он сам по себе. Не заметить его было никак нельзя: Маковский - академик, Маковский - профессор той самой Академии, из которой недавно ушел, сильно хлопнув дверью. Тогда и стали поговаривать:

- Подлинный Макарт! Это наш русский Макарт... Макарт ведь тоже Академии искусств не закончил.

- Мне было там скучно, - признавался он публике.

- А я всем обязан отцу, - вторил ему Маковский.

***

В самом деле, было что-то общее между нашим светилом и Гансом Макартом, уроженцем Тироля, работавшим в Вене. Русские ознакомились с ним по его "Сиесте", украсившей дом барона Штиглица в Петербурге. Специально для Макар-та император Франц-Иосиф выстроил великолепную мастерскую, где самые знатные дамы Европы умоляли мастера разрешить им позировать ему. Современников Макарта поражало великолепное торжество красок, эффектность композиции и портретных аксессуаров, а сам художник сделался вроде законодателя вкусов, почти неподражаемых в пышной декоративности.

Константин Егорович не возражал, когда его сравнивали с венским коллегой. Оба они плавали по Нилу, и Макарт создал там свою "Клеопатру", а Маковский вывез из Египта "Возвращение священного ковра из Мекки в Каир". Макарт в Вене разыгрывал роль патриция, нося на шее золотую цепь венецианского дожа, а Маковский в Петербурге появлялся в костюме русского боярина...

Как все это было далеко от аскетизма передвижников, озабоченных добыванием хлеба насущного, обуреваемых идеями демократического искусства - о народе и для народа!

Первая жена Маковского, тоже художница, которой Бородин посвятил свой романс (и которая оставилаОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com