Три возраста Окини-сан - Страница 260

Изменить размер шрифта:


Всю неделю, пока крейсер околачивался на рейде, белье заполняло лачугу Окини-сан, и Коковцев даже определил некую закономерность: после увольнения на берег пьяные матросы так усердно обтирали панели и лужи, что стирки сразу же прибавлялось. Груды белья заполняли корзины, на смену чистому вырастали кучи грязных штанов и рубах, трусов и манишек. С жалостью глядя на Окини-сан, трудившуюся с утра до ночи, Коковцев вспоминал восходы над зелеными горами Арима, юная и тоненькая женщина появлялась на берегу, над нею плыли безмятежные облака, и она сбросив с себя кимоно, тянулась к солнцу стройным тельцем. «Где все это? И было ли это?» Он сказал:

— Для тебя дзюгоя, может, и праздник, а для меня календарное полнолуние. И не мучайся сама и не мучай больше меня…

Кузнечик в клеточке засвиристел, радуясь жизни. Окини-сан отжала белье в жилистых руках, обваренных кипятком. Ее глаза, выеденные горячим паром, смотрели печально.

— Потерпи, — сказала она, — Нам осталось недолго ждать…

Вечером в канун праздника Коковцев вскинул на плечо большую корзину с выстиранным бельем, в свободную руку взял вторую корзину. Окини-сан подперла двери лачуги палкой, они тронулись. Быстро темнело, в зелени садов разгорались фонарики, украшенные паучками иероглифов с именами домохозяев. В квадратах растворенных стенок Коковцев не раз видел сидящих точно в центре комнат молодых японок в привлекательных кимоно, они лениво опахивались веерами и ждали, ждали, ждали… Чего?

— Ты очень устал? — спросила Окини-сан.

— Тяжело, — пожаловался он.

За его спиной слышалось ее прерывистое дыхание.

— Не купить ли нам сегодня сакэ, голубчик?

— Хорошо, — согласился Коковцев. — Мы купим сакэ.

Окини-сан сказала, что американцы богатые:

— Они дадут нам деньги, и купим сакэ.

— Если ты хочешь, конечно, мы купим сакэ.

Старуха шла молча, иногда надоедая ему просьбой:

— Не забудь, что нам надо сакэ.

— Да, я помню. Мы выпьем сакэ…

Свободных фунэ у пристани не было. Но рядом садились в вельбот американские матросы спешившие на свой крейсер с берега. Все они были, как на подбор, сытые, холеные, розовощекие, и, глядя на них, Коковцев невольно вспомнил красочный щит рекламы на ревельском пляже: «Я ем геркулес!» Сам же адмирал сейчас мог годиться только для рекламы: «Я не ем геркулес!» Опустив корзины на пристани, он по-английски окликнул американских матросов:

— Хэлло, подбросьте на вельботе до крейсера…

Американцы с явным уважением к старому человеку подхватили корзины с пристани, помогли ему спуститься в вельбот. Довольный, что не пришлось тратиться на гребца фунэ, Владимир Васильевич сел на транцевую доску в корме шлюпки, сказав:

— Out! — Он пошутил, но, повинуясь команде, хохочущие матросы вставили весла в уключины. — Hold water! — И весла разом, с шумом загребая воду, закинулись в первом сильном гребке.

Старшина шлюпки треснул Коковцева по плечу:

— Приятель! Похоже, ты из нашего клуба?

— Ты не ошибся, дружище.

— А за какую команду играл?

— ИгралОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com