Три возраста Окини-сан - Страница 208

Изменить размер шрифта:
мят.Нам берег и мрачен и тесен -Суровые стражи не спят.Ольга Викторовна прикрыла лицо надушенным веером.Не правда ль, ты долго страдала?Минуты свиданья лови.Так долго меня ожидала -Приплыл я на голос любви.

Кто-то потихоньку тронул Коковцева за плечо:

— Вас просят позвонить по телефону одиннадцать — семьдесят восемь.
Спалив бригантину султана,Я в море врагов утопил.И к милой с турецкою раной,Как с лучшим подарком, приплыл.

— Чей это номер, Владечка? — спросила жена.

— Штабной. Сейчас вернусь…

Он уже не вернулся, и они встретились на Селедочной.

— Так что там опять стряслось у вас на флоте?

— Ничего. Но какой-то дурак студент в Сараево застрелил другого дурака, наследника австрийского престола. А чтобы ему на том свете не было скучно, заодно пришлепнул и жену наследника… Австрия предъявила сербам ультиматум!

— Стоило ли ради этого тащить тебя с концерта?

— Конечно, не стоило…

Настал незабываемый «июльский кризис» 1914 года! Он совпал с удушающей жарой, вокруг Петербурга сгорали массивы лесов и угодий, полыхали древние торфяные болота, окрестности столицы были в пожарах, огонь подкрадывался к загородным дачам, плотный дым затянул не только улицы парадиза империи, но даже рейды Кронштадта.

Кризис, опять кризис…

На минных заградителях, пришедших в Ревель, готовились к летним маневрам, благодушничая:

— Читали мы всякие ультиматумы… Ни черта-с!

Коковцев хранил молчание. Он-то был предупрежден заранее: если радисты уловят из эфира слова: ДЫМ, ДЫМ, ДЫМ, его минзагам оставаться на местах, но если в наушники ворвутся слова: ОГОНЬ, ОГОНЬ, ОГОНЬ, все заградители ступят на тропу смерти… Эссен срочно повидался с Коковцевым:

— Пока «дым»! Но добром не кончится. А мне уже связали руки: государь император указал под мою личную ответственность ставить мины только по его личному распоряжению . Сигнал к постановке мин на центральной позиции словом: «МОЛНИЯ»! Но прежде «буки»… Буква «Б» (буки) означала по сигнальному своду: «Всем вдруг сняться с якоря, начать движение». Хватаясь за прогретые солнцем, сверкающие поручни трапов, Коковцев поднялся на мостик «Амура». Уселся в кожаную вертушку наводчика. Развернул дальномер на Ревель. Откинул коричневые светофильтры, чтобы солнце не слепило глаза. Он узнавал знакомые очертания лютеранских кирок и купола православных храмов, левее краснели руины монастыря святой Бригитты, вот и пляжи Екатериненталя: купаются женщины, дети. Дальномер, плавно журча, перекатывал перед ним панораму чужой мирной жизни. В песок купального штранда воткнут щит рекламы. Худосочный мальчик, а внизу надпись: «Я не ем геркулес». Коковцев сдвинул дальномер дальше, осмотрев краснощекого мальчика: «А я ем геркулес!» Он откинулся в кресле, слушая далекую музыку вальса из ревельского концерт-гардена: там еще танцевали… Ему принесли от радистов телеграмму из штаба флота: Сербия отклонила немыслимый ультиматум Вены, дипломатические отношения прерваны. Коковцев спрыгнул на решетки мостика.

— Тринадцатое июля — недобрыйОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com