Три возраста Окини-сан - Страница 179
Изменить размер шрифта:
останется пострадавшим машинистом, а кому-то нужны и стрелочники, обязанные быть виноватыми… Смиритесь и подумайте, как обеспечить семью в том случае, если вас не станет!Коковцев вызвал в Кронштадт жену, впервые пожалев, что сгоряча продал когда-то жирные полтавские черноземы:
— Оля, если я буду приговорен к худшему, дачу в Парголове постарайся продать. С квартиры на Кронверкском, очевидно, придется съехать: она дорогая. Думаю, ты сможешь неплохо устроиться в Гельсингфорсе, где жизнь намного дешевле…
В прическе жены он разглядел первые седины.
— Владечка, я вызову в Кронштадт и детей.
— Как хочешь. Но… стоит ли?
Обвинителем выступал чиновник министерства юстиции Вогак, которому ради вящей авторитетности присвоили чин генерал-майора. Рожественского он явно щадил:
— Напоминаю вам, свидетель , что в момент сдачи «Бедового» вы находились в бессознательном состоянии.
Адмирал сразу встал, опираясь на палку:
— Но я обрел сознание, услышав отдаленные выстрелы, следовательно, могу отвечать за последствия сдачи миноносцев. С мостика вдруг застопорили машину. Стал звонить по расблоку — никого, даже вестового! У меня, прошу верить, просто не было под рукой револьвера, чтобы застрелиться, когда мой флаг-капитан Клапье де Колонг появился в каюте с японцами.
— Достаточно! Вы, адмирал, не волнуйтесь…
Судили: Гильденбрандт, барон Штакельберг, граф Гейден и Шульц. Вогак, очевидно, ознакомился со статьями Коковцева в печати, почему этот автор и привлек его особое внимание:
— Вы уже немало тиснули статеек в защиту себя. Но… кто сказал, что жизнь адмирала дороже миноносца?
— Я не мог сказать подобной ерунды, ибо нет бухгалтера, который бы осмелился скалькулировать цен ность жизни адмирала и стоимость эскадренного миноносца. Если бы я так думал, я бы не остался на «Буйном», лишенном угля, с повреждениями в машинах, заведомо зная, что «Буйный» обречен на гибель.
Вогак почему-то особенно невзлюбил Коковцева, который уже догадывался, что над ним хотят учинить расправу за то, что он осмелился публично критиковать не тех, кто сражался с японцами, а тех, неподсудных, что послали эскадру в Цусиму.
— Что вы делали на «Буйном»? — допытывался Вогак. Коковцеву опротивела эта игра в кошки-мышки:
— Можете считать, что я ничего не делал.
— А где вы находились в момент, когда принималось решение о переходе адмирала и его штаба на «Бедовый»?
Зал судебных заседаний Кронштадтского порта заполняла публика — офицеры с кораблей, их жены и любопытные до всего дамочки. Коковцеву было стыдно перед людьми, знавшими его еще мичманом, а теперь они из великодушного отчуждения разглядывали его, как физиологи подопытную собачонку.
— Так я не слышу ответа, — напомнил Вогак.
— Я был… под столом, — сознался Коковцев.
Зал наполнился тихим, унижающим его смехом.
— Объясните, как вы могли оказаться под столом?
Теперь ему (и не только ему) приходилось расплачиваться за все, в чем виноваты другие — те, что кормились от некачественной брони,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com