Три возраста Окини-сан - Страница 157

рипом, словно где-то во тьме ночного Парголова хулиганы отрывали от забора доски с гвоздями…

Кондуктор, осунувшись телом, еще стоял у руля:

— Амба… открасовался! Примите штурвал…

Ничком он сунулся в кучу сигнальных флагов, быстро их переворошив, будто искал что-то потерянное, и — умер. Так быстро умер, словно ему дали смертельный яд… Эсминец валило в затяжном крене, корпус его сотрясался на залпах плутонгов, кормового и носового. Японский миноносец отвернул в сторону, не выдержав огня. Коломейцев опустил бинокль:

— Связался черт с младенцем… Санитары, убрать убитого!

На последних остатках топлива «Буйный» нагнал «Дмитрия Донского», задержав его сигналом: «Просим остановиться». На мостике крейсера реяла рыжая бородища командира — Лебедева.

— Что еще там стряслось? — зычно вопросил он без рупора.

— Машины — вдрызг, котлы засолились, угля — на лопате…

После короткого совещания решили: команду миноносца заберет крейсер, после чего Лебедев указал штурману:

— Отметьте координаты и время. По «Буйному», Господи благослови и прости ты нас, грешных, — огонь!

Эсминец, вздрагивая от попаданий, никак не желал тонуть от своих же снарядов, его трудная кончина задержала крейсер в семидесяти милях к югу от Дажелета. Затем «Дмитрий Донской» набрал ход, но ближе к вечеру вокруг крейсера возникло множество дымовых шлейфов, скоро проступили и очертания японских кораблей… Коковцев спросил каперанга Лебедева:

— Иван Николаевич, а сколько еще до Владивосто ка?

— Миль триста… если ничего не случится.

— Так уже случилось, — ответил Коковцев.

Он спустился в лазарет, чтобы сменить перевязку.

— Что веселого? — спросил врач, кивая на потолок.

— Дымы.

— Много?

— Четыре крейсера и, кажется, отряд миноносцев.

— Вам бы лучше остаться в лазарете и полежать.

— Благодарю. Что лежа, что стоя — один черт… Когда он, хромая, выбрался из лазарета, старший офицер Блохин сообщил, что появились еще два крейсера:

— Честь имеем: противу нас вся эскадра Урю.

Настигая русский крейсер, японский адмирал Урю расцветил свои мачты сигналом: АДМИРАЛ НЕБОГАТОВ СДАЛСЯ.

— Огонь! — скомандовал Лебедев, и порыв горячего воздуха распушил его бороду, словно веник.

Погоня за одиноким крейсером длилась до позднего вечера, когда по левому траверзу «Донского» обрисовались контуры мрачной и нелюдимой скалы Дажелета. Урю вызвал по радио от берегов Кореи еще два крейсера, еще два эсминца. Забежав на пересечку курса, они захлопнули то крохотное «окошко», через которое корабль устремлялся к Владивостоку. Но пока еще не стемнело совсем, Урю поднял второй сигнал, чтобы русские знали: РОЖЕСТВЕНСКИЙ ТОЖЕ В ПЛЕНУ. ПРЕДЛАГАЕМ ВАМ СДАТЬСЯ.

— Усилить огонь, — отвечал Лебедев, а офицеры крейсера оживленно заговорили: — Что, разве и Зиновий сдался? Если это правда, то мы, русские, стали на морях хуже испанцев…

Коковцев вспомнил адмирала Сервера, рыдающего взахлеб, когда у берегов Кубы победители-янки тащили его из воды за шкирку. «Неужели и нам уготованОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com