Три возраста Окини-сан - Страница 105
Изменить размер шрифта:
ответ. — Наш род происходит из Бежецкой Пятины, а тюремно-финансовый Коковцев из дворян, кажется, Ярославской губернии.Николай II внимательно выслушал. Кивнул.
— А я до сих глубоко сожалею, что не привелось плавать с вами на «Владимире Мономахе». Но я вас помню.
Коковцев отвечал царю как положено:
— Счастлив сохраниться в памяти вашего величества!
— Может, у вас есть личные просьбы ко мне?
Владимир Васильевич вспомнил о семейном скандале:
— Есть!
— Прошу, — любезно склонился к нему император.
— Мой сын Георгий заканчивает корпус гардемарином с отличными оценками в учебе, но… Как и все молодые люди, он отчасти шалопай. Не могли бы вы указать высочайше, дабы его досрочно выпустили из корпуса на эскадру контр-адмирала Вирениуса? Молодой человек нуждается в дальнем плавании, чтобы не избаловаться на берегу среди различных соблазнов.
— С удовольствием я исполню вашу просьбу…
Царь не был пустомелей: вскоре же последовал высочайший приказ — гардемарина Г.В. Коковцева выпустить мичманом на эскадру Вирениуса с назначением в экипаж «Ослябя». Все произошло настолько четко и стремительно, что даже не Гога, а сам отец был растерян. Коковцев увидел сына уже с билетом на венский экспресс в кармане. Владимир Васильевич не желал видеть слез жены, ему хотелось избежать семейных сцен, в которые непременно вмешалась бы и Глаша, а потому ресторан Варшавского вокзала стал местом их свидания перед разлукой. Каперанг подарил сыну спасательный жилет типа «дельфин». При этом он сказал сыну:
— Извини! Я бы не желал тебе когда-либо пользоваться этой резиновой штукой, но… море есть море. Возьми.
Гога с веселым смехом отверг подарок:
— Я ведь еще не забыл доблестного Дюпти-Туара! — Он долго наблюдал за оживлением публики в суете вокзального ресторана. — Папа, — сказал Гога, — я все понимаю, но в этом случае с Глашей я тебя не понял. Мама мне все рассказала! О твоем давнем романе в Нагасаки с японкой и то, что у тебя в Японии остался сын от нее. А ведь он мой единокровный брат… Прости, папа, я не помню, как его зовут!
Коковцеву стало тошно. Он просил подать коньяк.
— Если ты считаешь себя таким взрослым и разумным, что смеешь осуждать своего отца за его мимолетное увлечение юности, тогда… Ну что ж! Давай, тогда выпьем… Салют!
— Салют, папа. Но я бы не хотел никого обижать.
Владимир Васильевич догадался, о чем говорит Гога.
— Глаша не должна тебя беспокоить, — заверил он сына. — Если ей что-либо понадобится, я помогу ей сам…
Экспресс оторвался от перрона, будто большой корабль от родного причала. Коковцев вернулся домой.
— Глаша, — сказал он горничной, — Гога скоро будет в Триесте, потом на Мальте… Он велел тебе кланяться.
Девушка спрятала лицо в сливочных кружевах передника, ее живот обозначился сейчас особенно выпукло.
— Слишком жестоко! — всхлипнула она. — Бог накажет всех вас за это… и за меня и за него. Конечно, виновата буду я. Но… любила Гогу, это уж правда. Он хороший, хороший…
Она убежала к себе,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com