Удаляющаяся с бала - Страница 7

но хлестал как гусар на бивуаке. За минуту до смерти он алчно слопал громадную форму мороженого (рассчитанную на 12 порций), а последние слова в этом грешном мире адмирал посвятил искусству своего повара:

- На этот раз мороженое было просто восхитительно!..

Но в смерти графа Литты явилось к Брюллову спасение.

По делам наследства в Петербург срочно примчалась графиня Юлия Самойлова; в Царском Селе она кратко всплакнула над могильной плитой "деда" Литты и поспешила явиться в столичном свете, ще ее с большим трудом узнавали. "Она так переменилась, - сообщал К. Я. Булгаков, - что я бы не узнал ее, встретив на улице: похудела и лицо сделалось итальянским. В разговоре же она имеет итальянскую живость и сама приятна..."

Сразу оповещенная о клевете, возводимой на ее друга, Юлия Павловна сплошной порыв, как на ее портретах! - кинулась к нему в мастерскую. Она застала его удрученным бедами.

Он был несчастен, но.., уже с кистью в руке.

- Жена моя - художество! - признался Брюллов.

Юлия все перевернула вверх дном в его квартире. Она выгнала кухарку, нанятую Эмилией Тимм; она надавала хлестких пощечин пьяному лакею; она велела гнать прочь всех гостей, жаждущих похмелиться, и, наверное, она могла бы сказать Брюллову те самые слова, которые однажды отправила ему с письмом: "Я поручаю себя твоей дружбе, которая для меня более чем драгоценна, и повторяю тебе, что никто в мире не восхищается тобой и не любит тебя так, как я - твоя верная подруга".

Так может писать и говорить только любящая женщина...

Утешив Брюллова, она вернулась в Славянку; здесь, в интерьере парадного зала, ее изобразил художник Петр Басин, приятель Брюллова, знавший Самойлову еще по жизни в Италии. Басин исполнил портрет женщины в сдержанной манере, графиня как бы застыла в раздумье; портрет кажется лишь сухопротокольным отчетом о внешности графини, не более того.

Карл Павлович тоже начал портрет любимой женщины, однако совсем в иной манере, изобразив ее опять-таки в порыве никем не предугаданного движения почти резкого, почти вызывающего, почти протестующего.

Так возникла знаменитая "Графиня Ю. П. Самойлова, удаляющаяся с бала у персидского посланника". Между Самойловой и обществом, которое она покидает, Брюллов опустил тяжелую, ярко пылающую преграду занавеса, словно отрезав ей пути возвращения в общество. Она сорвала маску, представ перед нами во всем откровении своей красоты, а за портьерой занавеса - словно в тумане - колышутся смутные очертания маскарадных фигур.

Самойлова снова удаляется. Неужели.., навсегда?

Занавес - словно пламя, в котором сгорает все прошлое, и обратно она уже никогда не вернется. "Санкт-Петербургские ведомости" вскоре известили читателя, что графиня Самойлова покинула столицу, выехав в Европу.., навсегда!

***

Покидая родину в 1840 году, она продала Славянку богачу Воронцову-Дашкову, которую вскоре перекупил у него император, назвав это имение на свой лад - Царская Славянка Через девять лет Брюллов, уже смертельноОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com