Сын «Пиковой дамы» - Страница 7

Это никак не устраивало женщину, она заплакала:

- Я отдала вам, князь, все самое трепетное, что имела, и.., что же? Так и оставаться теперь в кордебалете?

- Зачем? На прощание я сделаю из тебя богатую княгиню...

Обещал - и сделал! Впрочем, читатель, не надо думать, что Голицын сильно утомился, делая из балерины княгиню. Совсем нет. Был в Москве большой дурак князь Хилков, чуть ли не с детства возмечтавший получить ключ камергера двора его императорского величества, носимый, как известно, на том самом месте, по которому всем людям, начиная от колыбели, дают хорошего шпандыря.

- Будет ключ на самом видном месте, - сказал дураку Голицын, - если уведешь под венец балерину Лопухину... Сам-то ты плох, князь, а она порхает, как бабочка. Вот и подумай!

Хилков, даже не думая, сразу согласился. Балерина стала княгиней, а муж ее камергером. Вестимо, что Семен Стромилов, зоил Московской губернии, составил по этому поводу очень едкую эпиграмму на двух князей сразу - на дурака Хилкова, а заодно и на умника Голицына, своего начальника. Дмитрий Владимирович, выслушав стихи, развеселился, потом загрустил.

- Семен Иваныч, - сказал он поэту, вскормленному от пера его канцелярии, мне (!) ты можешь читать все, что напишешь, но... Будь осторожнее, ибо око жандармское в нашей великой империи остается недреманно, а граф Бенкендорф с Дубельтом, словно сычи в ночном лесу, даже спят с открытыми глазами.

Предупреждение было кстати! Как раз тогда, в конце 1837 года, дотла сгорел Зимний дворец в Петербурге, царь с большой семьей скитался по "чужим углам", как погорелец, и Стромилов не удержался, чтобы не сочинить сатиру на бездомного царя и министра императорского двора князя П. М. Волконского, весьма оскорбительную для обоих. Прошло не так уж много времени, и Голицын однажды поманил автора в свой кабинет, велев ему затворить за собой двери плотнее. Затем дал поэту казенную бумагу:

- Прочти, Семен Иваныч, а поплачем вместе... Это было письмо Бенкендорфа к Голицыну, которого шеф жандармов извещал о том, что в Петербурге стала ходить по рукам зловредная сатира, известно, что происхождения она московского, а посему автора надобно сыскать, ибо его величество уже распорядился готовить для него камеру в Петропавловской крепости.

- Прочел? - спросил Дмитрий Владимирович.

- Да, - пролепетал сатирик.

- Что ж ты меня подводишь? - сказал ему генерал-губернатор. - Если уж обзавелся талантом, так строчи эпиграммы на меня, на мою жену, но зачем тебе столичное дерьмо ворошить? Я, конечно, на заклание тебя не выдам, ибо таланты надо беречь, это я знаю. Но сейчас же беги домой так, чтоб у тебя пятки засверкали. И сразу уничтожь все крамольное, иначе, не дай-то бог, докопаются до тебя и придут с обыском... Понял?

Чем дальше в лес, тем больше дров! Следующая информация от Бенкендорфа была та самая, что подтверждала подозрения поэта Стромилова, высказанные им ранее. Дело в следующем. Федор Тургенев, который ради ускорения карьеры не пощадил дажеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com