Крейсера - Страница 24

Изменить размер шрифта:
своем строгом нейтралитете, но ее бандиты-хунхузы уже взламывали рельсы на КВЖД. 18 января А. И. Павлов, русский посол в Корее, известил Петербург о том, что в порту Мазанпо японцы выгружают с кораблей телеграфные столбы, лошадей и гурты ячменя. Корейский император тоже объявил нейтралитет. Под занавесом этого липового "невмешательства" самураи захватили все телеграфы в Корее, оборвали провода связи, не нарушив лишь линию Сеул - Чемульпо, где стоял наш крейсер "Варяг". Посол слал тревожные телеграммы в Петербург и в Мукден (наместнику Алексееву). Как и положено, отправку каждой телеграммы японцы заверяли квитанцией, но телеграммы отправлены ими не были. Павлов вызвал в Сеул командира "Варяга".

- Всеволод Федорович, - сказал он Рудневу, - я не уверен, что Петербург информирован о нашем положении, и потому канонерку "Кореец", стоящую в Чемульпо с вашим крейсером, хорошо бы отправить в Порт-Артур с дипломатической почтой.

- Я, - отвечал Руднев, - вообще не понимаю, зачем наместник заслал моего "Варяга" в Чемульпо, а "Маньчжур" и "Сивуч" застряли в китайских портах... Не кажется ли вам, господин посол, что эти корабли уже обречены на гибель? В лучшем случае мы будем интернированы.

- Ну, - сказал Павлов, - до этого не дойдет. Японцы за последние годы цивилизовались достаточно, если разрыв и случится, то прежде последует официальное объявление войны...

В эти дни в отряде крейсеров Владивостока появился ее начальник Рейценштейн, за которым мичман Житецкий таскал такой разбухший портфель, будто в его недрах уместились все вопросы войны и мира. Панафидин спросил приятеля:

- Чего хорошего, Игорь?

- Пришло время перекрашиваться.

- В какой колер?

- Очевидно, в зеленовато-серый...

Начался срочный аврал, и Владивосток - тысячами окон и глаз - издали наблюдал, как прекрасные "белые лебеди" быстро превращаются в серые и строгие тени. Было неясно, о чем Рейценштейн беседовал с командирами крейсеров, но многие видели в его руках книгу лейтенанта Н Н. Хлодовского "Опыт тактики эскадренного боя", только что выпущенную в Петербурге.

- До чего мы дожили? - гневался он. - Куда же, черт побери, смотрела цензура? Какой-то лейтенант осмеливается поучать нас, заслуженных адмиралов. Какая распущенность...

Этот выпад против старшего офицера "Рюрика" вызвал недовольство каперангов, и Трусов вступился за Хлодовского:

- Не пойму причин вашего гнева, Николай Карлович, паче того, выводы моего старшего офицера Хлодовского смыкаются с мнениями адмирала Макарова. Не лучше ли нам, готовя корабли к войне, обсудить деловые вопросы. В частности, о запасах угля, об изъятии с крейсеров всякого дерева...

Стемман с удовольствием объявил Панафидину:

- Ну, Сергей Николаевич, пришло время списать вашу виолончель на берег, как непригодную для корабельной службы.

- А куда ж я дену ее? - обомлел Панафидин. - Инструмент старый, цены ему нету... ведь это же "гварнери"!

На лице Стеммана читалось явное злорадство.

- Не знаю, не знаю,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com