Крейсера - Страница 160

Тихоокеанская эскадра. Накануне выхода ее в море адмирал Зиновий Петрович Рожественский произнес страшные слова, о которых мало кто знает в нашей стране, ибо они были опубликованы в Париже лишь в 1933 году: "Русская публика, возбужденная газетными инсинуациями, слепо уверовала в мой успех. Но я-то отдаю себе отчет в том, что уготовила судьба на путях наших странствий. Не следовало бы вообще начинать это безнадежное дело. Но как я могу отказаться вести эскадру, если вся страна верит в мою победу?"

И эскадра тронулась. Пошла! Навстречу гибели.

За ними готовилась в путь 3-я эскадра Небогатова.

* * *

Надзиратели были одеты во все белое, а преступники в красные халаты. Перекличка, по словам очевидца, напоминала вопль грешников, попавших в чистилище военного ведомства самураев. Резкий голос старшего надзирателя выкрикивал по вечерам не имя, а называл только номер:

- Го-зю-ни.

- Ха! - должен отвечать арестант.

- Го-зю-сан.

- Ха!

- Го-зы-си.

- Хе-хе-хе, - отвечал Шаламов.

- Го-зю-го.

- Хи-хи-хи-хи-хи, - заливался Панафидин...

Вот этого балагана японцы стерпеть не могли. Военная тюрьма создана не для веселья. Здесь сидят вполне серьезные люди. Нарушившие присягу. Не исполнившие приказ офицера. Наконец, почтенные господа дезертиры. Каждый из них, по мнению японских властей, должен постоянно выражать глубочайшую скорбь и раскаяние. Здесь не до шуток, и, если тебе дали 20 лет, так ты будь любезен - 20 лет подряд плети циновки, всем наружным видом отражая свое гнусное и отвратительное ничтожество. А эти русские, кажется, не желают проникнуться раскаянием... Надзиратель внушал им:

- Вам следует отвечать "ха", а потом молчать.

- Почему же лишний раз и не посмеяться?..

Впрочем, скоро им стало не до смеха. Тюрьма была наполнена мертвою тишиною кладбища, изредка нарушаемой чахоточным кашлем заключенных. Арестанты двигались тишайше, полусогнутые от унижения, говорили только шепотом, и лишь перекличка в конце каждого дня напоминала бедлам, где воцарилось повальное веселье спятивших: ха-ха-ха-ха!.. Вызывающее поведение русских не нравилось начальству. А русским, видите ли, не нравился суп из перетертой редьки. Всем заключенным выдавались на ночь сетки от москитов, но русские - эти злостные враги народа Ямато! - еще требовали, чтобы из сеток вытрясли миллионы блох. Камеры отделялись от коридора деревянными решетками, и когда Шаламов начинал трясти эту решетку, то делалось страшно за всю тюрьму. Матроса раздражала постоянная улыбочка на лице старшего надзирателя, однажды он трахнул его затылком об стену камеры:

- Еще раз улыбнешься, я тебе таких "персиков" накидаю...

От них требовали, чтобы они сами мыли полы.

- Лучше сдохну, - отвечал матрос. - Одно дело драить палубу на крейсере, другое на тюрьму шик-блеск наводить.

- А я, - добавил Панафидин, - офицер флота российского, и нас этому не учили. Требую уважения к своему званию.

- Наши офицеры мытьем полов выражают свое раскаяние.

- ТакОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com