Баязет - Страница 309

- всего лишь любитель славы, завидующий славе Скобелева.

Государь с ним повздорил, государь с ним и помирится. А ваш друг Сажин - опасный преступник, преступивший через законы империи... Мне очень печально, господин штабс-капитан, но вы правды мне не сказали, и я не буду настаивать на вашем признании.

Позвольте еще один вопрос...

- Пожалуйста!

Полковник небрежно выкинул перед ним фотографию Верочки Фигнер, смотревшей на мир пытливым взглядом юной девушки.

- Это Вера Фигнер, - сказал полковник. - Я помогаю вам назвать ее потому, господин капитан, чтобы вы не выглядели глупо, если откажетесь признать ее своей знакомой. Ее знают многие из петербургской молодежи. И вы тоже.

- Странно, - удивился Некрасов, - вы навязываете мне знакомства, которых я, может быть, и не желал бы иметь. Эта девица совсем не в моем вкусе. Я склонен увлекаться больше брюнетками.

- Допустим, - согласился полковник.

Снова фотография - хорошая, четкая, на толстом картоне. Изображен на ней друг Желябова - кличка его Маркиз, но настоящего его имени Некрасов действительно не знал. Встречались они только единожды - на квартире Лизогуба.

- Ив этом случае, - ответил Некрасов, - помочь вам, к сожалению, не могу.

- У меня и своих помощников достаточно, - основательно заметил Васильев-Бешенцев. - И не помощи я прошу от вас, господин штабс-капитан. Знаете вы Маркиза или нет?

- Нет.

Васильев-Бешенцев постучал по карточке пальцем:

- Уж этого-то господина вы непременно должны знать!

- Позвольте взглянуть поближе.

- Пожалуйста... Вспомнили?

- Нет. Не знаю и этого господина...

Васильев-Бешенцев поднялся. Проходя по комнате, бережно расправлял широкие листья фикусов. Остановился за спиной Некрасова и сказал ему - в спину, по-разбойничьи, словно ножом резанул:

- Вы обвиняетесь в принадлежности к злонамеренной организации "Земля и воля", и распоряжение о вашем аресте поступило непосредственно из Петербурга... Как офицеру генерального штаба его величества, вам угрожает особо суровая кара!

Единственное, что может еще спасти вас, так это...

- ...бежать! - досказал за жандарма Некрасов. - Я об этом и без вас догадываюсь.

В этот день его перевели с офицерской гауптвахты в секретную тюрьму Закавказского округа, посадив в высокую, но тесную гробовину одиночной камеры. Стены были однообразны и гладки до чертиков, только в углу была выцарапана гвоздем одинокая, вселяющая бодрость фраза:

Ай, люли, ай, люли!

Будут спрашивать - молчи!

Между тем, как добрый начальник своих подчиненных, генерал-квартирмейстер Ползаков не мог не навестить Некрасова, который попал в беду. Старый вояка понимал людские отношения просто: поклонился человеку "в случае" - подлец, отвернулся от человека в беде - тоже подлец.

Ползакова, конечно, не допускали до свидания с политическим преступником. Но, на беду, дежурным жандармом оказался офицер, носивший не совсем русскую фамилию Кампенгаузен-Броуна, и теперь можно было толковать генералуОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com