Баязет - Страница 173

солдатскую массу. Если же вам, Адам Платонович, и хочется повесить кого-либо, то повесьте их вот здесь у себя. Вместо люстры!

Пацевич уже понял, очевидно, что ляпнул сгоряча что-то не совсем подходящее, но не знал, как выкрутиться из этой неловкости.

- Капитан Сивицкий, перестаньте грубить мне. Иначе я прикажу арестовать вас.

- Эх, полковник! Арестованных-то сажают в крепость. И если это так, то я уже давно арестован. И со мною вместе сидят еще сотни людей, которые никак не могут уразуметь, за какие грехи тяжкие им достался такой... надзиратель.

- Вы мне поплатитесь за эти слова, доктор. Вот только дайте мне выбраться отсюда!

- А вы, полковник, сначала выберитесь...

Когда офицеры ушли, Пацевич долго сидел молча, потом стукнул кулаком об стол, решительно встал:

- К черту офицеров! Тоже мне, баре... Пойду к солдатикам!

Он шел по дворам цитадели, и встречные солдаты вставали перед ним навытяжку. Заметив одного вояку, который, опираясь на винтовку, ковылял в сторону госпиталя, Пацевич дружелюбно окликнул его:

- Куда ранен, служба?

- Да куда? Ясно дело - в ногу, ваше высокоблагородие.

- Когда же это?

- Да эвот сейчас и вдарило... Стою это я, за непорядками наблюдаю. Вдруг, откель ни возьмись, р-раз - и готово: пуля!

- Пуля?

- Ага... Добро бы хорошая была, а то ведь самоделок турецкий:

вроде гвоздя, быдто на крючок попался!

- Ай-я-яй, - пособолезновал полковник. - Что же это ты так?

Не повезло тебе, братец.

- Всем не повезло, ваше высокоблагородие, - не то сдуру, не то с умыслом ответил солдат и поковылял дальше.

Пацевич вернулся к себе, тяжко рухнул на продавленную постель.

- Не любят меня, - судорожно всхлипнув, сказал он в пустоту. - Не любят... никто не любит. А за что? Что я им плохого сделал?

И он громко, истерично расплакался.

2

Шепча ругательства, Штоквиц долго разбирал бренчащую связку ключей от шахского гарема, нанизанных на громадное кольцо. По ободу кольца были вчеканены изречения из Корана о низости и неверности женщин, которых необходимо поэтому держать под замком. Теперь в бывшем гареме Исхак-паши были заперты пленные, и Штоквиц, распахнув тяжелые двери, над которыми было написано: "Бу дженнет" (это - рай), прокричал в заплесневелую темноту:

- Эй, правоверные, выходи - работа есть!

Он вручил туркам и курдам старые гнутые лопаты, вывел пленных на середину двора, топнул ногой в твердую, растрескавшуюся от жары землю.

- Вот здесь и копайте, - велел он.

Пленные вдруг разом упали перед ним на колени, прося о пощаде. Хватая Штоквица за толстые ляжки, они волочились за ним по земле, цепляясь за полы кургузого сюртука. Комендант едва успевал отбиваться от них.

- Йох, йох, алай-бей! Аман верин, аман... сердар, барыш! - вопил о пощаде один высокий старец. - Сердар, барыш!

Клюгенау, появившись во дворе, вдруг резко выкрикнул что-то по-турецки, и пленные сразу присмирели, дружно разобрали свои лопаты.

- Так нельзя, господин комендант,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com