Баязет - Страница 125

млю и закатал рукава своей рясы. Видать, ему вспомнились бурсацкие потехи: он без разговоров треснул Пацевича по уху - да так треснул, что тот проехал полдвора на своем брюхе, а из его карманов посыпались разные ключики, книжечки и карандашики.

- Не осуди, - сказал батька, берясь за святые дары. - Эдак-то любого вывести можно...

Тут быстро выбежал Штоквиц, очевидно уже давно наблюдавший откуда-то за всем происходящим. Капитан подхватил Адама Платоновича и, с помощью солдат, потащил его спать на постель Исхака-паши с хрустальными ножками.

Этим поступком отец Герасим заслужил уважение солдат, но настроение, к которому он себя готовил, было вконец испорчено. В дверях госпиталя он тихо пошептал что-то, постоял немного в темноте, повздыхал и, пригладив космы волос на голове, вошел в палату.

Раненые и больные лежали на грубо оструганных нарах, большинство же на полу, а самыми спокойными местами считались места под нарами. Посреди помещения, тихо гудя, теплились турецкие мангалы: на их горячих жаровнях разогревались в винных чепурках каких-то снадобья.

- Мир вам, воинство христолюбивое, - сказал священник, складывая пальцы щепоткой и крестя кипящие чепурки.

Умирал старый солдат, раненный в суматошной перестрелке на Теперизском перевале. Он умирал очень тяжело, уже какой день; по глазам было видно, что хочет жить человек, гонит от себя безносую, но всему есть предел, он его сегодня ощутил, и вот послал за священником.

Невдалеке от него лежал, готовясь к выписке, ефрейтор Яков Участкин, подстреленный в ногу на горной дороге. Лихая турецкая пуля, не задев кости, только ковырнула солдатское мясо и пошла гулять дальше, оставив после себя боль и злобу.

Слушал Участкин тихий говор священника, оглядывал ряды нар, с которых торчали серые пятки раненых, было на душе у него муторно и скользко. Мешали еще стоны солдата, раненного в подбрюшье; Сивицкий сказал, что умрет он сегодня ночью, когда у него начнется рвота.

Отец Герасим скоро ушел, и Участкин, привстав повыше, посмотрел на умиравшего: тот вытянулся уже, руки на груди свел, нос у него сразу худущий стал.

- Кажись, отмучился, - шепнул ефрейтор соседям. - И на лицо побелел...

Подошел ординатор Китаевский, тронул запястье старого солдата, и тот разлепил глаза:

- В поле бы... - тихо сказал он. - Камень давит...

- Ну, ладно, старина. Лежи... Может, чаю хочешь?

- Живой, - обрадовался Участкин, - старики, они такие - крепкие...

Аглая еще боялась подходить к умирающим, и, зная об этом, ее не заставляли. Издали наблюдая за людьми, отходящими в вечность, женщина всегда испытывала какой-то трепет перед смертью, которая раньше казалась ей почему-то величавой и торжественной. Теперь же смерть представала перед нею в ее обыденной неприкрашенной простоте, и она уже не удивлялась, когда умирающий наказывал, кому после его смерти отдать котелок, кому полотенце, а кому - новые портянки.

- Может, напоите его чаем? - попросил Китаевский. - Сделайте послаще.

ПересиливОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com