Воспитание чувств - Страница 170

аучая нас черпать свои убеждения в разуме, развивает эгоизм, разрушает солидарность. Комиссионер по винной торговле, мало понимая в этих вещах, во всеуслышание заметил, что о многих подлостях забыли.

– Королевский вагон на Северной железной дороге должен обойтись в восемьдесят тысяч франков! Кто за него заплатит?

– Да, кто за него заплатит? – подхватил приказчик с такой яростью, как будто эти деньги взяты из его кармана.

Посыпались жалобы на биржевиков-эксплуататоров{[122]} и на взяточничество среди чиновников. По мнению Сенекаля, причину зла надо было искать выше и обвинять прежде всего принцев, воскрешавших нравы Регентства.

– Знаете ли вы, что на днях друзья герцога Монпансье, возвращаясь из Венсена, должно быть пьяные, потревожили своими песнями рабочих предместья Сент-Антуан?

– И им даже кричали: «Долой воров!» – сказал фармацевт. – Я тоже был там, тоже кричал!

– Тем лучше! После процесса Тест – Кюбьера{[123]} народ, наконец, просыпается.

– А меня этот процесс огорчил, – сказал Дюссардье. – Опозорили старого солдата!

– А известно ли вам, – продолжал Сенекаль, – что у герцогини де Прален{[124]} нашли…

Но тут кто-то ударил ногой в дверь, и она распахнулась. Вошел Юссонэ.

– Приветствую вас, синьоры! – сказал он, усаживаясь на кровать.

Ни одного намека не было сделано на его статью; впрочем, он в ней теперь раскаивался, ибо ему основательно попало за нее от Капитанши.

Он прибыл из театра Дюма, где смотрел «Кавалера де Мезон-Руж» – пьесу, которую он нашел «невыносимой».

Подобное суждение удивило демократов, ибо благодаря своим тенденциям, вернее – своим декорациям, драма эта приходилась им по вкусу. Сенекаль, чтобы покончить спор, спросил, служит ли пьеса на пользу демократии.

– Да, пожалуй… но что за стиль!

– Так, значит, пьеса хороша. Что такое стиль? Важна идея!

И, не дав Фредерику возразить, продолжал:

– Итак, я утверждал, что в деле Прален…

Юссонэ прервал его:

– Ах, старая песня! Надоела она мне!

– И не только вам, – заметил Делорье. – Из-за нее закрыли уже пять газет! Послушайте-ка эти цифры.

И, вынув записную книжку, он прочитал:

– «С тех пор как утвердилась „лучшая из республик“,{[125]} состоялось тысяча двести двадцать девять процессов по делам печати, плодами которых для авторов явились: три тысячи сто сорок один год тюремного заключения и небольшой штраф на сумму семь миллионов сто десять тысяч пятьсот франков». Не правда ли, мило?

Все с горечью усмехнулись. Фредерик, возбужденный, как и все остальные, подхватил:

– У «Мирной демократии»{[126]} сейчас процесс из-за романа, который она напечатала, – «Женская доля».

– Вот так так! – сказал Юссонэ. – А если нам запретят нашу «Женскую долю»?

– Да чего только не запрещают! – воскликнул Делорье. – Запрещают курить в Люксембургском саду, запрещают петь гимн Пию Девятому!{[127]}

– Запрещают и банкет типографщиков! – глухо произнес чей-то голос.

Это был голос архитектора, сидевшего в алькове, в тени, и до сих порОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com