Тихий Дон. Книга четвертая - Страница 35
Изменить размер шрифта:
олучно? - спросил, задыхаясь от волнения. - Слава богу, сынок. Страху повидали, а так чтобы дюже забижать - этого не было, - торопливо ответила Ильинична и, косо глянув на заплаканную Наталью, сурово крикнула ей: - Радоваться надо, а ты кричишь, дура! Ну, не стой же без дела! Неси дров печь затоплять...
Пока они с Натальей спешно готовили завтрак, Пантелей Прокофьевич принес сыну чистый рушник, предложил:
- Ты умойся, я солью на руки. Оно голова-то и посвежеет... Шибает от тебя водочкой. Должно, выпил вчера на радостях?
- Было дело. Только пока неизвестно: на радостях или при горести...
- Как так? - несказанно удивился старик.
- Да уж дюже Секретов злует на нас.
- Ну, это не беда. Неужли и он выпивал с тобой?
- Ну да.
- Скажи на милость! В какую ты честь попал, Гришка! За одним столом с настоящим генералом! Подумать только! - И Пантелей Прокофьевич, умиленно глядя на сына, с восхищением поцокал языком.
Григорий улыбнулся. Уж он-то никак не разделял наивного стариковского восторга.
Степенно расспрашивая о том, в сохранности ли скот и имущество и сколько потравили зерна, Григорий замечал, что разговор о хозяйстве, как прежде, не интересует отца. Что-то более важное было у старика на уме, что-то тяготило его.
И он не замедлил высказаться:
- Как же, Гришенька, теперича быть? Неужли опять придется служить?
- Ты про кого это?
- Про стариков. К примеру, хоть меня взять.
- Пока неизвестно.
- Стало быть, надо выступать?
- Ты можешь остаться.
- Да что ты! - обрадованно воскликнул Пантелей Прокофьевич и в волнении захромал по кухне.
- Усядься ты, хромой бес! Сор-то не греби ногами по хате! Возрадовался, забегал, как худой щенок! - строго прикрикнула Ильинична.
Но старик и внимания не обратил на окрик. Несколько раз проковылял он от стола до печки, улыбаясь и потирая руки. Тут его настигло сомнение:
- А ты могешь дать освобождение?
- Конечно, могу.
- Бумажку напишешь?
- А то как же!
Старик замялся в нерешительности, но все же спросил:
- Бумажка-то, как она?.. Без печати-то. Али, может, и печать при тебе?
- Сойдет и без печати! - улыбнулся Григорий.
- Ну, тогда и гутарить нечего! - снова повеселел старик. - Дай бог тебе здоровья! Сам-то когда думаешь ехать?
- Завтра.
- Частя твои пошли вперед? На Усть-Медведицу?
- Да. А за себя, батя, ты не беспокойся. Все равно вскорости таких, как ты, стариков, будут спущать по домам. Вы свое уж отслужили.
- Дай-то бог! - Пантелей Прокофьевич перекрестился и, как видно, успокоился окончательно.
Проснулись детишки. Григорий взял их на руки, усадил к себе на колени и, целуя их поочередно, улыбаясь, долго слушал веселое щебетание.
Как пахнут волосы у этих детишек! Солнцем, травой, теплой подушкой и еще чем-то бесконечно родным. И сами они - эта плоть от плоти его, - как крохотные степные птицы. Какими неумелыми казались большие черные руки отца, обнимавшие их. И до чего же чужим в этой мирнойОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com