Тихий Дон. Книга четвертая - Страница 32

как бы соединила Григория со Степаном, положив концы его обоим на колени.

- Ты почему не в сотне? - обгладывая подлещика, спросил Григорий.

- Тоже проведать пришел, - помолчав, ответил Степан, и по тону его никак нельзя было определить, серьезно он говорит или с издевкой.

- Сотня дома небось?

- Все в хуторе гостюют. Что ж, допьем?

- Давай.

- Будем здоровы!

- За все доброе!

В сенцах звякнула щеколда. Окончательно отрезвевший Григорий глянул исподлобья на Степана, заметил, как бледность снова волной омыла его лицо.

Аксинья, закутанная в ковровый платок, не узнавая Григория, подошла к столу, глянула сбоку, и в черных расширившихся глазах ее плеснулся ужас. Задохнувшись, она насилу выговорила:

- Здравствуйте, Григорий Пантелевич!

Лежавшие на столе большие узловатые руки Степана вдруг мелко задрожали, и Григорий, видевший это, молча поклонился Аксинье, не проронив ни слова.

Ставя на стол две бутылки самогона, она снова метнула на Григория взгляд, полный тревоги и скрытой радости, повернулась и ушла в темный угол горницы, села на сундук, трясущимися руками поправила прическу. Преодолев волнение, Степан расстегнул воротник душившей его рубахи, налил дополна стаканы, повернулся лицом к жене:

- Возьми стакан и садись к столу.

- Я не хочу.

- Садись!

- Я ж не пью ее, Степа!

- Сколько разов говорить? - Голос Степана дрогнул.

- Садись, соседка! - Григорий ободряюще улыбнулся.

Она с мольбой взглянула на него, быстро подошла к шкафчику. С полки упало блюдечко, со звоном разбилось.

- Ах, беда-то какая! - Хозяйка огорченно всплеснула руками.

Аксинья молча собирала осколки.

Степан налил и ей стакан доверху, и снова глаза его вспыхнули тоской и ненавистью.

- Ну, выпьем... - начал он и умолк.

В тишине было отчетливо слышно, как бурно и прерывисто дышит присевшая к столу Аксинья.

- ...Выпьем, жена, за долгую разлуку. Что же, не хочешь? Не пьешь?

- Ты же знаешь...

- Я зараз все знаю... Ну, не за разлуку! За здоровье дорогого гостя Григория Пантелевича.

- За его здоровье выпью! - звонко сказала Аксинья и выпила стакан залпом.

- Победная твоя головушка! - прошептала хозяйка, выбежав на кухню.

Она забилась в угол, прижала руки к груди, ждала, что вот-вот с грохотом упадет опрокинутый стол, оглушительно грянет выстрел... Но в горнице мертвая стояла тишина. Слышно было только, как жужжат на потолке потревоженные светом мухи да за окном, приветствуя полночь, перекликаются по станице петухи.

VIII

Темны июньские ночи на Дону. На аспидно-черном небе в томительном безмолвии вспыхивают золотые зарницы, падают звезды, отражаясь в текучей быстрине Дона. Со степи сухой и теплый ветер несет к жилью медвяные запахи цветущего чабреца, а в займище пресно пахнет влажной травой, илом, сыростью, неумолчно кричат коростели, и прибрежный лес, как в сказке, весь покрыт серебристой парчою тумана.

Прохор проснулся в полночь. Спросил у хозяина квартиры:

- Наш-тоОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com