Тихий Дон. Книга третья - Страница 148

у. Ноги его разъезжались, гребли синеватый от влаги, податливый снег. Над степью ласково светило солнце. Светло-голубое небо могуче обнимало далеко видные окрест бугры и перевалы. В чуть ощутимом шевеленье ветра мнилось пахучее дыхание близкой весны. На востоке, за белесым зигзагом Обдонских гор, в лиловеющем мареве уступом виднелась вершина Усть-Медведицкой горы. Смыкаясь с горизонтом, там, вдалеке, огромным волнистым покровом распростерлись над землей белые барашковые облака.

Подводчик вскочил в сани, повернул к Штокману погрубевшее лицо, заговорил опять:

- Мой дед, он и до се живой, зараз ему сто восьмой год идет, рассказывал, а ему тоже дед ведал, что при его памяти, то есть пращура моего, был в наши верхи Дона царем Петром посланный князь, - вот кинь, господь, память! - не то Длиннорукой, не то Долгоруков. И этот князь слушался с Воронежу с солдатами и разорял казачьи городки за то, что не хотели никонскую поганую веру примать и под царя идтить. Казаков ловили, носы им резали, а каких вешали и на плотах спущали по Дону.

- Ты это к чему загинаешь? - строго настораживаясь, спросил Мишка.

- А к тому, что, небось, царь ему, хучь он и Длиннорукий, а таких правов не давал. А комиссар в Букановской так, к примеру, наворачивал: "Я, дескать, вас расказачу, сукиных сынов, так, что вы век будете помнить!.." Так на майдане в Букановской и шумели при всем станишном сборе. А дадены ему такие права от Советской власти? То-то и оно! Мандаты, небось, нету на такие подобные дела, чтоб всех под одну гребенку стричь. Казаки - они тоже разные...

У Штокмана кожа на скулах собралась комками.

- Я тебя слушал, теперь ты меня послушай.

- Может, конешно, я сдуру не так чего сказал, вы уж меня извиняйте.

- Постой, постой... Так вот. То, что ты рассказал о каком-то комиссаре, действительно не похоже на правду. Я это проверю. И если это так, если он издевался над казаками и самодурствовал, - то мы ему не простим.

- Ох, навряд!

- Не навряд, а так точно! Когда шел фронт в вашем хуторе, разве не расстреляли красноармейцы красноармейца же своей части за то, что он ограбил какую-то казачку? Об этом мне говорили у вас на хуторе.

- Во-во! У Перфильевны пошкодил он в сундуке. Это было! Это истинно. Оно конешно... Строгость была. А это ты верно, - за гумнами его и убили. После долго у нас спорили, где его хоронить. Одни, мол, - на кладбище, а другие восстали, что это осквернит место. Так и зарыли его, горюна, возле гумна.

- Был такой случай? - Штокман торопливо вертел папироску.

- Был, был, не отрекусь, - оживленно соглашался казак.

- А почему же ты думаешь, что комиссара не накажем, если установим его вину?

- Милый товарищ! Может, у вас на него и старшого не найдется. Ить энто солдат, а этот - комиссар...

- Тем суровей с него будет спрос! Понял? Советская власть расправляется только с врагами, и тех представителей Советской власти, которые несправедливо обижают трудовое население, мы беспощадно караем.

Тишину мартовскогоОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com