Тихий Дон. Книга третья - Страница 140

Изменить размер шрифта:
властью, вакан!

- Так чего же ты, тополина чертова! - уже с нескрываемой злобой закричал Кудинов, и кресло под ним протяжно заскрипело. - Чего же ты приехал подбивать нас? Что ж у вас - аль все богатые? Какое же это в... восстание, ежели в хуторе два-три двора подымутся? Иди отселева! Ступай, говорят тебе! Жареный кочет вас ишо в зад не клюнул, а вот как клюнет тогда и без нашей помочи зачнете воевать! Приобыкли, сукины сыны, за чужой спиной затишек пахать! Вам бы на пече да в горячем просе... Ну иди, иди! Глядеть на тебя, на черта, тошно!

Григорий нахмурился, отвернулся. У Кудинова по лицу все явственней проступали красные пятна. Георгадзе крутил ус, шевелил ноздрей круто горбатого, как стесанного, носа.

- Просим прощенья, коли так. А ты, ваше благородие, не шуми и не пужай, тут дело полюбовное. Просьбицу наших стариков я вам передал и ответец ваш отвезу им, а шуметь нечего! И до каких же пор на православных шуметь будут? Белые шумели, красные шумели, зараз вот ты пришумливаешь, всяк власть, свою показывает да ишо салазки тебе норовит загнуть... Эх ты, жизня крестьянская, поганой сукой лизанная!..

Казак остервенело нахлобучил малахай, глыбой вывалился в коридор, тихонько притворил дверь; но зато в коридоре развязал руки гневу и так хлопнул выходной дверью, что штукатурка минут пять сыпалась на пол и подоконники.

- Ну и народишко пошел! - уже весело улыбался Кудинов, играя пояском, добрея с каждой минутой. - В семнадцатом году весной еду на станцию, пахота шла, время - около пасхи. Пашут свободные казачки и чисто одурели от этой свободы, дороги все как есть запахивают, - скажи, будто земли им мало! За Токийским хутором зову такого пахаря, подходит к тарантасу. "Ты, такой-сякой, зачем дорогу перепахал?" Оробел парень. "Не буду, говорит, низко извиняюсь, могу даже сровнять". Таким манером ишо двух или трех настращал. Выехали за Грачев - опять дорога перепахана, и тут же гаврик ходит с плугом. Шумлю ему: "А ну, иди сюда!" Подходит. "Ты какое имеешь право дорогу перепахивать?" Посмотрел он на меня, бравый такой казачок, и глаза светлые-светлые, а потом молчком повернулся и - рысью к быкам. Подбег, выдернул из ярма железную занозу и опять рысью ко мне. Ухватился за крыло тарантаса, на подножку лезет. "Ты, говорит, что такое есть и до каких пор вы будете из нас кровь сосать? Хочешь, говорит, в два счета голову тебе на черепки поколю?" И занозой намеревается. Я ему: "Что ты, Иван, я пошутил!" А он: "Я теперь не Иван, а Иван Осипыч, и морду тебе за грубость побью!" Веришь - насилу отвязался. Так и этот: сопел да кланялся, а под конец характер оказал. Гордость в народе выпрямилась.

- Хамство в нем проснулось и поперло наружу, а не гордость. Хамство получило право законности, - спокойненько сказал подполковник-кавказец и, не дожидаясь возражений, закончил разговор: - Прошу начинать совещание. Я бы хотел попасть в полк сегодня же.

Кудинов постучал в стенку, крикнул:

- Сафонов! - и обратился к Григорию: - Ты побудь с нами, посоветуемсяОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com