Тихий Дон. Книга вторая - Страница 165

видал? Бабка их помоями кормит.

С улыбкой прислушиваясь к их разговору, Григорий сворачивал курить. Подошел Пантелей Прокофьевич:

- Думаю ноне в Вешки поехать.

- Чего туда?

Пантелей Прокофьевич густо отрыгнул кулагой, пригладил бороду:

- Делишки там есть к шорнику - два хомута поправлял.

- Обыденки съездишь?

- А то чего ж? К вечеру возвернусь.

Отдохнув, он запряг в розвальни старую, ослепшую в этот год кобылицу, поехал. Дорога лежала лугом. Два часа спустя был он в Вешенской. Заехал на почту, забрал хомуты и завернул к давнишнему знакомцу и куму, жившему у новой церкви. Хозяин, большой хлебосол, усадил его обедать.

- На почте был? - спросил он, наливая что-то в рюмку.

- Был, - протяжно ответил Пантелей Прокофьевич, зорко и удивленно поглядывая на графинчик, нюхая воздух, как собака звериный след.

- Новья ничего не слыхал?

- Новья? Ничего, кубыть, не слыхал. А что?

- Каледин, Алексей Максимович-то, приказал долго жить.

- Да что ты?!

Пантелей Прокофьевич заметно позеленел, забыл про подозрительный графин и запах, отвалился на спинку стула. Хозяин, хмуро моргая, говорил:

- По телеграфу передали, что надысь застрелился в Новочеркасском. Один был на всю область стоющий генерал. Кавалер был, армией командовал. А какой души был человек! Уж этот казачество в обиду не дал бы.

- Погоди, кум! Как же теперича? - растерянно спрашивал Пантелей Прокофьевич, отодвигая рюмку.

- Бог его знает. Чижолое время наступает. Небось, от хорошей жизни не будет человек в самого себя пулять.

- Через чего ж он решился?

- Кум - казак кряжистый, как старовер, - зло махнул рукой:

- Откачнулись от него фронтовики, в область большевиков напущали, - вот и ушел атаман. Найдутся аль нет такие-то? Кто нас оборонит? В Каменской какой-то рывком образовался, казаки в нем фронтовые... И у нас... слыхал, небось? Приказ от них пришел: чтоб атаманьев долой и чтоб эти выбрать, рывкомы. То-то мужичье головы пополняло! Все эти плотничишки, ковали, хапуги разные, - ить их в Вешках как мошкары в лугу!

Долго молчал Пантелей Прокофьевич, повесив седую голову; а когда поднял ее - строг и жесток был взгляд.

- Чего это у тебя в графине?

- Спирток. С Кавказа привез племянник.

- Ну, давай, кум, помянем Каледина, покойного атамана. Царство ему небесное!

Выпили. Дочь хозяина, высокая веснушчатая девка, подала закусить. Пантелей Прокофьевич сначала поглядывал на кобылу, понуро стоявшую возле хозяйских саней, но кум его уверил:

- Не беспокойся об лошади. Велю напоить и корму дать.

И Пантелей Прокофьевич за горячим разговором и за графином вскоре забыл и про лошадь, и про все на свете. Он несвязно рассказывал о Григории, спорил о чем-то с захмелевшим кумом, спорил и после не помнил о чем. Встрепенулся уже вечером. Не глядя на упрашивания остаться ночевать, решил ехать. Кобылу запряг ему хозяйский сын, сесть в сани помог кум. Он надумал проводить гостя; рядом легли они в розвальнях, обнялись. Сани уОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com