Тихий Дон. Книга первая - Страница 97

Подошел дед Гришака. Принесли в расписной чашке желудевого цвета отвар.

- Остуди, - горяч, небось. Слышишь аль нет, Мирон?

- Батя, идите в курени с богом! Простынете тута!

- А я велю остудить. Загубить хочешь матку?

Рану промыли. Мирон Григорьевич зяблыми пальцами вдевал в иглу-цыганку суровинку. Зашивал сам. Искусный лег на рану шов. Не успел Мирон Григорьевич отойти от колодца, из куреня прибежала Лукинична. Порожние сумки ее блеклых щек смяла тревога. Она отозвала мужа в сторону:

- Наталья пришла, Григорич!.. Ах, боже-е ты мой!

- Чего ишо?.. - взъерошился Мирон Григорьевич, бледнея конопинами белесого лица.

- С Григорием... ушел зятек из дому! - Лукинична раскрылилась, как грач перед взлетом, хлопнув руками по подолу, прорвалась на визг: - Страмы на весь хутор!.. Кормилец, господи, что за напастина!.. Ах! Ох!

Наталья в платке и куцей зимней кофтенке стояла посреди кухни. Две слезинки копились у переносицы, не падая. На щеках ее кирпичными плитами лежал румянец.

- Ты чего заявилась? - напустился отец, влезая в кухню. - Муж побил? Не заладили?

- Ушел он, - глотая сухмень рыдания, икнула Наталья и, мягко качнувшись, упала перед отцом на колени. - Батянюшка, пропала моя жизня!.. Возьми меня оттель! Ушел Гришка с своей присухой!.. Одна я! Батянюшка, я как колесом перееханная!.. - часто залопотала Наталья, не договаривая концы слов, снизу моляще взглядывая в рыжую подпалину отцовской бороды.

- Постой, а ну, погоди!..

- Не из чего там жить! Заберите меня!.. - Наталья быстро переползла к сундуку и на ладони кинула дрогнувшую в плаче голову. Платок ее сбился на спину, гладко причесанные черные прямые волосы свисали на бледные уши. Плач в тяжелую минуту - что дождь в майскую засуху; мать прижала к впалому животу Натальину голову, причитая нескладное, бабье, глупое; а Мирон Григорьевич, распалясь - на крыльцо.

- Запрягай в двое саней!.. В дышловые!..

Петух, деловито топтавший у крыльца курицу, - испуганный громким зыком, прыгнул с нее и враскачку заковылял подальше от крыльца, к амбарам, квохча и негодуя.

- Запрягай!.. - Мирон Григорьевич крушил сапогами резные балясины у крыльца и только тогда ушел в курень, оставив безобразно выщербленные перила, когда Гетько на рысях вывел из конюшни пару вороных, на ходу накидывая хомуты.

За Натальиным имуществом поехали Митька с Гетьком. Украинец в рассеянности сшиб санями не успевшего убраться с дороги поросенка, думая про свое: "Мабуть, за цим дилом забудэ хозяин об кобыли?" И радовался, ослаблял вожжи.

"Такий вредный чертяка, як раз забудэ!.." - настигала мысль, и Гетько, хмурясь, кривил губы.

- Прыгай, чортобис!.. Ось я тоби! - и сосредоточенно норовил щелкнуть кнутом вороного под то самое место, где екала селезенка.

XIV

Сотник Евгений Листницкий служил в лейб-гвардии Атаманском полку. На офицерских скачках разбился, переломил в предплечье левую руку. После лазарета взял отпуск и уехал в Ягодное к отцу на полтора месяца.

Старый,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com