Тихий Дон. Книга первая - Страница 82

на: "Голова что-то болит, маманя". Правды ить не добьешься.

- Может, хворая?

- Нет, пытала... Либо порчу напустили, либо с Гришкою чего...

- Он к этой... случаем, не прибивается опять?

- Что ты, дед! Что ты! - Ильинична испуганно всплеснула руками. - А Степан, аль глупой? Не примечала, нет.

Старик посидел немного и вышел.

Григорий в своей горнице подтачивал напилком крюки на нарезных снастях. Наталья смазывала их свиным растопленным жиром, аккуратно заворачивала каждый в отдельную тряпочку. Пантелей Прокофьевич, похрамывая мимо, пытливо глянул на Наталью. На пожелтевших щеках ее, как на осеннем листке, чахнул неяркий румянец. Она заметно исхудала за этот месяц, в глазах появилось что-то новое, жалкое. Старик остановился в дверях. "Эх, выхолил бабу!" - подумал, еще раз взглянув на склоненную над лавкой гладко причесанную голову Натальи.

Григорий сидел у окна, дергая напилком, на лбу его черной спутанной челкой прыгали волосы.

- Брось к чертовой матери!.. - багровея от приступившего бешенства, крикнул старик и сжал костыль, удерживая руку.

Григорий вздрогнул, недоумевая поднял на отца глаза:

- Хотел вот два конца сточить, батаня.

- Брось, тебе велят! На порубку сбирайся!

- Я зараз.

- Притык в санях ни одной нету, а он - крючья, - уже спокойнее проговорил старик и, потоптавшись около дверей (как видно, еще что-то хотел сказать), вышел. Остаток злобы сорвал на Петре.

Григорий, надевая полушубок, слышал, как отец кричал во дворе:

- Скотина до се непоеная, чего ж ты глядишь такой-сякой?.. А это кто прикладок, что возле плетня, расчал? Кому гутарил, чтоб не трогали крайнего прикладка?.. Потравите, проклятые, самое доброе сено, а к весне в пахоту чем быков будешь правдать?..

В четверг, часа за два до рассвета, Ильинична разбудила Дарью:

- Вставай, пора затоплять.

Дарья в одной рубахе кинулась к печке. В конурке нашарила серники, зажгла огонь.

- Ты поскорей стряпайся, - торопил жену взлохмаченный Петро, закуривая и кашляя.

- Наташку-то жалеют будить, дрыхнет, бессовестная. Что же, я надвое должна разорваться? - бурчала заспанная, сердитая спросонок Дарья.

- Поди разбуди, - советовал Петро.

Наталья встала сама. Накинув кофту, вышла в катух за кизяками.

- Поджожек принеси! - командовала старшая сноха.

- Дуняшку пошли за водой, слышь, Дашка? - с трудом передвигая по кухне ноги, хрипела Ильинична.

В кухне пахло свежими хмелинами, ременной сбруей, теплом человеческих тел. Дарья бегала, шаркая валенками, грохотала чугунами; под розовой рубашкой, с засученными по локоть рукавами, трепыхались маленькие груди. Замужняя жизнь не изжелтила, не высушила ее: высокая, тонкая, гибкая в стану, как красноталовая хворостина, была она похожа на девушку. Вилась в походке, перебирая плечами, на окрики мужа посмеивалась: под тонкой каймой злых губ плотно просвечивали мелкие частые зубы.

- С вечеру надо было кизяков наложить. Они б в печке подсохли, недовольно бурчала Ильинична.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com