Тихий Дон. Книга первая - Страница 32

как тебя согнуло-то! Небось в церкви поклоны класть способно, чудок нагнулась - и вот он, пол.

- Соколик мой, атаманец, мне - поклоны класть, на тебе - собак вешать способно... Всякому свое. - Старуха сурово улыбнулась, удивив Христоню густым рядом несъеденных мелких зубов.

- Ишь ты, какая зубастая, чисто щука. Хучь бы мне на бедность подарила с десяток. Молодой вот, а жевать нечем.

- А я с чем остануся, хороший мой?

- Тебе, бабка, лошадиные вставим. Все одно помирать, а на том свете на зубы не глядят: угодники - они ить не из цыганев.

- Мели, Емеля, - улыбнулся, влезая на бричку, Томилин.

Старуха прошла со Степаном под сарай.

- Какой из них?

- Вороной, - вздохнул Степан.

Старуха положила на землю свой костыль и мужским, уверенно-сильным движением подняла коню испорченную ногу. Скрюченными тонкими пальцами долго щупала коленную чашечку. Конь прижимал уши, ощеряя коричневый навес зубов, приседал от боли на задние ноги.

- Нет, полому, казачок, нету. Оставь, полечу.

- Толк-то будет, бабуня?

- Толк? А кто ж его знает, славный мой... Должно, будет толк.

Степан махнул рукой и пошел к бричке.

- Оставишь ай нет? - щурилась вслед старуха.

- Пущай остается.

- Она его вылечит: оставил об трех ногах - возьмешь кругом без ног. Ветинара с горбом нашел, - хохотал Христоня.

XIV

- ...Тоскую по нем, родная бабунюшка. На своих глазыньках сохну. Не успеваю юбку ушивать - что ни день, то шире становится... Пройдет мимо база, а у меня сердце закипает... упала б наземь, следы б его целовала... Может, присушил чем?.. Пособи, бабунюшка! Женить его собираются... Пособи, родная! Что стоит - отдам. Хучь последнюю рубаху сыму, только пособи!

Светлыми, в кружеве морщин, глазами глядит бабка Дроздиха на Аксинью, качает головой под горькие слова рассказа.

- Чей же паренек-то?

- Пантелея Мелехова.

- Турка, что ли?

- Его.

Бабка жует ввалившимся ртом, медлит с ответом.

- Придешь, бабонька, пораньше завтра. Чуть займется зорька, придешь. К Дону пойдем, к воде. Тоску отольем. Сольцы прихвати щепоть из дому... Так-то.

Аксинья кутает желтым полушалком лицо и, сгорбившись, выходит за ворота.

Темная фигура ее рассасывается в ночи. Сухо черкают подошвы чириков. Смолкают и шаги. Где-то на краю хутора дерутся и ревут песни.

С рассветом Аксинья, не спавшая всю ночь, - у Дроздихиного окна.

- Бабушка!

- Кто там?

- Я, бабушка. Вставай.

- Зараз оденусь.

По проулку спускаются к Дону. У пристани, возле мостков, мокнет в воде брошенный передок арбы. Песок у воды леденисто колок. От Дона течет сырая, студеная мгла.

Дроздиха берет костистой рукой Аксиньину руку, тянет ее к воде.

- Соль взяла? Дай сюды. Кстись на восход.

Аксинья крестится. Злобно глядит на счастливую розовость востока.

- Зачерпни воды в пригоршню. Испей, - командует Дроздиха.

Аксинья, измочив рукава кофты, напилась. Бабка черным пауком раскорячилась над ленивой волной, присела на корточки,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com