Тихий Дон. Книга первая - Страница 198

- Погоди! - властно кинул Мирон Григорьевич. - Ругаться не из чего нам. Я не ругаться пришел, усмирись, сват. Пойдем потолкуем, дело есть.

- Не об чем нам толковать.

- Значит, есть об чем. Пойдем.

Мирон Григорьевич схватил свата за рукав чекменя и свернул в проулок. Минуя дворы, они вышли в степь.

- Об чем дело? - спросил Пантелей Прокофьевич, трезвея от схлынувшей злобы.

Он косо поглядел на белесое веснушчатое лицо Коршунова. Тот, подвернув длинные полы сюртука, сел на насыпь канавы, достал старенький, с бахромчатыми краями кисет.

- Вот видишь, Прокофьич, ты невесть с чего наскочил на меня, как драчливый кочет, а так по-свойски-то нехорошо. Нехорошо как будто, а? Я хочу узнать, - начал он уже иным, твердым, грубоватым тоном, - долго аль нет твой сын будет измываться над Натальей? Ты мне скажи!

- Об этом у него пытай.

- Мне нечего у него пытать, ты своему куреню голова, - с тобой я и разговор имею.

Пантелей Прокофьевич давил в горсти очищенную конфету. Шоколадная вязкая жижа ползла у него меж пальцев. Он вытер ладонь о коричневую крошкую глину насыпи; молча стал закуривать. Свернул бумажку, всыпал из четвертки щепоть турецкого табаку и протянул пачку свату. Мирон Григорьевич взял не колеблясь, тоже свернул цигарку за счет щедротного моховского подарка. Закурили. Над ними белопенной пышной грудью висело облако, и к нему, в немыслимую высоту, стремилась от земли нежнейшая, волнуемая ветром нитка паутины.

День стекал к исходу. Мирная, неописуемо сладкая баюкалась осенняя тишь. Небо, уже утратившее свой летний полновесный блеск, тускло голубело. Над канавой сорили пышный багрянец бог весть откуда занесенные листья яблони. За волнистой хребтиной горы скрывалась разветвленная дорога, тщетно она манила людей шагать туда, за изумрудную, неясную, как сон, нитку горизонта, в неизведанные пространства, - люди, прикованные к жилью, к будням своим, изнывали в работе, рвали на молотьбе силы, и дорога безлюдный тоскующий след - текла, перерезая горизонт, в невидь. По ней, пороша пылью, топтался ветер.

- Слабый табак, как трава, - выпуская нетающее облачко дыма, сказал Мирон Григорьевич.

- Слабоват, а... приятный, - согласился Пантелей Прокофьевич.

- Отвечай мне, сват, - расслабленным голосом попросил Коршунов и затушил цигарку.

- Григорий об этом ничего не пишет. Он зараз раненый.

- Слыхал я...

- Что дальше будет - не знаю. Могет быть, и взаправду убьют. Это как?

- Как же так, сват?.. - Мирон Григорьевич растерянно и жалко заморгал. - Живет она - ни девка, ни баба, ни честная вдова, ить это страмно так-то. Знатье б, что оно такое случится, я б вас, сватов этих, и на порог не пустил, а то как же?.. Эх, сват, сват... Каждому своего дитя жалко... Кровь-то - она позывает...

- Чем я пособлю?.. - со сдержанным бешенством начал наступление Пантелей Прокофьевич. - Ты мне скажи толком. Я-то аль рад тому, что сын с базу ушел? Мне-то аль от этого прибыло? Ить вот какие народы!

- Ты ему напиши,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com