Тихий Дон. Книга первая - Страница 195
Изменить размер шрифта:
зу, и Пантелей Прокофьевич, обычно сидевший на корточках, поднимал торчмя широкую, что лошадиное копыто, черную ладонь. - Стой! Дальше знаю... Отнеси, положь под божничку... Ты потише, а то мать наша... - Опять он отвратительно подмигивал и весь кривился, как древесная кора, сжираемая огнем.
Седел он круговинами, ослепительно белая седина быстро испятнала голову, нитями разметалась в бороде. Он стал прожорлив, ел много и неряшливо.
На девятый день после панихиды пригласили попа Виссариона и родных на поминки по убиенном воине Григории.
Пантелей Прокофьевич ел быстро и жадно, на бороде его звеньями лежала лапша. Ильинична, со страхом приглядывавшаяся к нему в эти последние дни, заплакала.
- Отец! Чтой-то ты?..
- А чего? - засуетился старик, поднимая от обливной чашки мутные глаза.
Ильинична махнула рукой и отвернулась, комкая у глаз расшитый утиральник.
- Едите вы, батенька, будто три дня не емши! - со злобой сказала Дарья и блеснула глазами.
- Ем? А ну, так... так... так... я не буду, - смутился Пантелей Прокофьевич. Он растерянно оглядел сидевших за столом и, пожевав губами, замолк, на вопросы не отвечал, хмурился.
- Мужайся, Прокофьевич. Чтой-то ты так уж отчаялся? - после поминок бодрил его поп Виссарион. - Смерть его святая, не гневи бога, старик. Сын за царя и отечество терновый венец принял, а ты... Грех, Пантелей Прокофьевич, грех тебе... Бог не простит!
- Я и то, батюшка... я и то мужаюсь. "Смертью храбрых убитый", командир-то пишет.
Поцеловав руку священника, старик припал к дверному косяку и в первый раз за все время после известия о смерти сына заплакал, бурно содрогаясь.
С этого дня переломил себя и духовно оправился.
Каждый по-своему зализывал рану.
Наталья, услышав от Дуняшки о смерти Григория, выбежала на баз. "Руки наложу! Все теперь мне! Скорей!" - гнала ее, огнем хлестала мысль. Наталья билась в руках у Дарьи и с радостным облегчением принимала беспамятство, лишь бы отдалить тот момент, когда вернется сознание и властно напомнит о случившемся. Неделю провела в дурном забытьи и вернулась в мир реального иная, притихшая, изглоданная черной немочью... Незримый покойник ютился в мелеховском курене, и живые пили его васильковый трупный запах.
XVII
Мелеховы на двенадцатый день после известия о смерти Григория получили от Петра два письма сразу. Дуняшка еще на почте прочитала их и - то неслась к дому, как былка, захваченная вихрем, то, качаясь, прислонялась к плетням. Немало переполоху наделала она по хутору и неописуемое волнение внесла в дом.
- Живой Гриша!.. Живой наш родненький!.. - рыдающим голосом вопила она еще издали. - Петро пишет!.. Раненый Гриша, а не убитый!.. Живой, живой!..
"Здравствуйте, дорогие родители, - писал Петро в письме, помеченном 20 сентября. - Сообщаю вам, что наш Гришка чудок не отдал богу душу, а сейчас, слава богу, находится живой и здоровый, чего и вам мы желаем от господа бога, здравия и благополучия. Под городом Каменка-СтрумиловомОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com