Тихий Дон. Книга первая - Страница 167
Изменить размер шрифта:
задом на траву, скрывая расстроенное лицо, не попадая дрожащей ногой в штанину. За крашенной в голубое оградой стояли полураздетые казаки; с той стороны по дороге, засаженной каштанами, стекала во двор сотня пополнение с Дона.
- Станица, здорово!
- Да никак ты, сват Александр?
- Он самый.
- Андреян! Андреян! Чертило вислоухий, не угадаешь?
- Поклон от жены, эй, служба!
- Спаси Христос.
- А где тут Борис Белов?
- В какой сотне был?
- В четвертой, никак.
- А откель он сам?
- С Затона Вешенской станицы.
- На что он тебе сдался? - ввязывался в летучий разговор третий.
- Стал быть, нужен. Письмо везу.
- Его, брат, надысь под Райбродами убили.
- Да ну?..
- Ей-бо! На моих глазах. Под левую сиську пуля вдарила.
- Кто тут из вас с Черной речки?
- Нету, проезжай.
Сотня вобрала хвост и строем стала посредине двора. Плотина загустела вернувшимися к купанию казаками.
Немного погодя подошли только что приехавшие из маршевой сотни. Григорий присел рядом с братом. Глина на плотине тяжко пахла сырью. По краю зеленой травой зацветала густая вода. Григорий бил в рубцах и складках рубахи вшей, рассказывал:
- Я, Петро, уморился душой. Я зараз будто недобитый какой... Будто под мельничными жерновами побывал, перемяли они меня и выплюнули. - Голос у него жалующийся, надтреснутый, и борозда (ее только что, с чувством внутреннего страха, заметил Петро) темнела, стекая наискось через лоб, незнакомая, пугающая какой-то переменой, отчужденностью.
- Как оно? - спросил Петро, стягивая рубаху, обнажая белое тело с ровно надрезанной полосой загара на шее.
- А вот видишь как, - заторопился Григорий, и голос окреп в злобе, людей стравили, и не попадайся! Хуже бирюков стал народ. Злоба кругом. Мне зараз думается, ежели человека мне укусить - он бешеный сделается.
- Тебе-то приходилось... убивать?
- Приходилось!.. - почти крикнул Григорий и скомкал и кинул под ноги рубаху. Потом долго мял пальцами горло, словно пропихивал застрявшее слово, смотрел в сторону.
- Говори, - приказал Петро, избегая и боясь встретиться с братом глазами.
- Меня совесть убивает. Я под Лешнювом заколол одного пикой. Сгоряча... Иначе нельзя было... А зачем я энтого срубил?
- Ну?
- Вот и ну, срубил зря человека и хвораю через него, гада, душой. По ночам снится, сволочь. Аль я виноват?
- Ты не обмялся ишо. Погоди, оно придет в чоку.
- Ваша сотня - маршевая? - спросил Григорий.
- Зачем? Нет, мы в Двадцать седьмом полку.
- А я думал - нам подмога.
- Нашу сотню к какой-то пехотной дивизии пристегивают, это мы ее догоняем, а с нами маршевая шла, молодых к вам пригнали.
- Так. Ну, давай искупаемся.
Григорий, торопясь, снял шаровары, отошел на гребень плотины, коричневый, сутуло-стройный, на взгляд Петра постаревший за время разлуки. Вытягивая руки, он головой вниз кинулся в воду; тяжелая зелень воды сомкнулась над ним и разошлась плеском. Он плыл к группе гоготавших посерединеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com