Калоши - Страница 4

Изменить размер шрифта:
чат, каждому известно - много не сработаешь.

Десятину пахал Семка три дня. Трое суток раздумья и вздохов легли через Семкину жизнь, как длиннющий, неезженый проследок через степь. На четвертые сутки день выпал погожий, слегка морозный. Солнце, маленькое, бескровно желтое, шло по вылинявшему небу не над слободкой, как летом, а колесило где-то в стороне, к югу.

На слободке в одном Семкином дворе пригорюнился немолоченый прикладок жита.

С утра насадили посад, у соседа добыл Семка камень-молотилку, запряг корову и бычка. Степановна - Семкина мать - перекрестилась.

- Начинай, сынок, с господом!

И молотьба "с господом" началась.

Корова часто останавливалась, остро горбатила спину и мочила хлеб зеленой вонючей жижей. Семкина мать руками торопливо сгребала дымящийся помет, заботливо выбирала для просушки каждый колосок, а Семка, желтея от злости, сильней стегал кнутом по гулким ребристым бокам коровы, и на сухой изморщиненной коже ее крест-накрест припухали частые рубцы.

Насаживая второй посад, Семка сказал:

- Корову продадим, маманя... С нее толку как с козла молока. Ни езды в ней, ни работы. Жито все перемочит, пока обмолотим, а пахать вовсе негожа.

Руки Степановны, скрюченные застарелым ревматизмом, поднялись и бессильно упали.

- Очумел ты, Семушка? А ребят кормить чем будем? Молоко одно и душу в теле держит.

- Корова вот-вот отобьет, а ребята тыквой будут оправдываться...

- С тыквы у них животы вон пухнут...

Семка с сердцем кинул в намолоченный ворох грабли.

- А што зиму-то будем жрать? Хлеба видишь сколько? Сама посуди: намолотили пудов двадцать, до святок пожуем, а там зубы на полку?..

- Может, бычка бы... Бычка бы, Сема, может, продали?..

- Постой, это как же? - бледнея, дрогнувшим голосом спросил Семка.Тогда, значит, на землю плюнуть приходится? Пахать не на чем и убирать... Как же можно так говорить?..

- Ну, а без коровы дети подохнут! - отрезала мать. На том разговор и кончился.

IV

Каждый месяц восемнадцатого числа в станице - рынок. С окружных хуторов и станиц сгоняют казаки скот, со станции наезжают скупщики, тут же на рыночной площади разбивают купцы дощатые лавки, на прилавках шелестят пахучие ситцы, возле кожевенных лавок бородатые станичники пробуют доброту кожи на зуб, "страдают" карусельные гармошки, на обливных горшках вызванивают горшечники, девки, взлетая на лодочках, визжат и нескромно мигают подолами, цыгане мордуют лошадей, в шинках казаки выпивают "за долгое свидание". Рынок пахнет медом, дублеными овчинами, конским пометом.

Запахи, невыразимо разнородные, терпкие и солоноватые, наносит ветерок с рыночной площади. Два дня над станцией прибойным гулом стонет многоголосый рев.

В день рынка, утром, спросила у Семки мать:

- Поведешь продавать бычка аль нет?

Семка, обжигаясь, чистил вареную картошку. На материн вопрос промолчал, подул на пальцы и ладонью смел с колен картофельную кожуру.

Степановна, гремя у печки рогачами, говорила:

- ЕжелиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com