Червоточина - Страница 2

место двадцати пятнадцать годов, тогда бы с ним легко можно справиться. Долго ли взять из чулана новые ременные вожжи да покрепче намотать на руку? А в двадцать годов любые вожжи тонки будут; таких оболтусов учат дышлиной, но по теперешним временам за дышлину так прискребут, что и жарко и тошно будет. Как тут не кряхтеть старику по ночам и не хмурить бровей в потемках?

Максим - старший брат Степки, казак ядреный и сильный,- по вечерам, выдалбливая ложки, спрашивал Степку:

- А скажи, браток, на чуму тебе сдался этот комсомол?

- Не вяжись! - рубил Степка.

- Нет, ты скажи,- не унимался Максим.- Вот я прожил двадцать девять лет, больше твово видал и знаю и так полагаю, что пустяковина все это... Разным рабочим подходящая штука, он восемь часов отдежурил - ив клуб, в комсомол, а нам, хлеборобам, не рука... Летом в рабочую пору протаскаешься ночь, а днем какой из тебя работник будет?.. Ты по совести скажи: может, ты хочешь службу какую получить, для этого и вступил? - ехидно спрашивал Максим.

Степка, бледнея, молчал, и губы у него дрожали от обиды.

- Ерундовская власть. Нам, казакам, даже вредная. Одним коммунистам житье, а ты хоть репку пой... Такая власть долго не продержится. Хоть и крепко присосались к хлеборобовой шее разные ваши комсомолы, а как приспеет время, ажник черт их возьмет!

На потном лбу Максима подпрыгивала мокрая прядка волос. Нож, обтесывая болванку, гневно метал стружки. Степка, бесцельно листая книгу, угрюмо сопел: ему не хотелось ввязываться в спор, потому что сам Яков Алексеевич прислушивался к словам Максима с молчаливым одобрением, видимо ожидая, что скажет Степка.

- Ну, а если, не приведи бог, какой переворот? Тогда что будешь делать? - хищно поблескивая зубами, щерился Максим.

- Зубы повыпадут, покель дождешься переворота!

- Гляди, Степка! Ты уж не махонький... Игра идет "шиб-прошиб", промахнешься - тебя ушибут! Да случись война или ищо что, я первый тебя драть, буду! Таких щенят, как ты, убивать незачем, а плетью сечь буду... До болятки!

- И следовает!..- подталдыкивал Яков Алексеевич.

- Пороть буду, вот те крест!..- подрагивая ноздрями, гремел Максим.- В германскую войну, помню, пригнали нашу сотню на какую-то фабрику под Москвой,- рабочие там бунтовались. Приехали мы перед вечером, въезжаем в ворота, а народу возле конторы - тьма. "Братцы казаки, шумят, становитесь в наши ряды!" Командир сотни-войсковой старшина Боков-командует: "В плети их, сукиных сынов!.."

Максим захлебнулся смехом и, багровея, наливаясь краской, долго раскатисто ржал.

- Плеть-то у меня сыромятная, в конце пулька зашита... Выезжаю вперед, как гаркну забастовщикам этим: "...Вставай, подымайся, рабочий народ! Приехали казаки вам спины пороть!" Попереди всех старичишка в картузе стоял, так, седенький, щупленький... Я его как потяну плетью, а он - копырь и упал коню под ноги... Что там было...- суживая глаза, тянул Максим.- Бабья этого лошадьми потоптали - штук двадцать. Ребята осатанели и уж за шашки взялись...Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com