Поэтика - Страница 118

Изменить размер шрифта:
ной личности Есенин затушевывал литературность своих стихов 20. Теперь он кажется порою хрестоматией "от Пушкина до наших дней":

Я посетил родимые места

Да! теперь решено. Без возврата

Я покинул родные поля.

Ах! какая смешная потеря!

Золотые, далекие дали! 21

Но может быть, и это не так плохо? Может быть, это нужные банальности? Эмоциональный поэт 22 ведь имеет право на банальность. Слова захватанные, именно потому что захватаны, потому что стали ежеминутными, необычайно сильно действуют. Отсюда - притягательная сила цыганщины. Отсюда банальности Полонского, Анненского, Случевского, апухтинское завыванье у Блока. Но в том-то и дело, что, желая выровнять лирику по линии простой, исконной эмоции, Есенин на деле переводит ее на досадные и совсем не простые традиции. Есть досадные традиции - стертые. (Так стерт для нас сейчас - как традиция - и Блок.) Есть общие места, которые никак не могут стать на место стихов, есть стихи, которые стали "стихами вообще" и перестали быть стихами в частности. Досаден (был и есть) Розенгейм (а ведь его когда-то путали с Лермонтовым); досадна и традиция Розенгейма - стиховая плоскость. А Есенин идет именно к стихам вообще:

И полилась печальная беседа

Слезами теплыми на пыльные листы 23.

Эта банальность слишком эпична, слишком обстоятельна, чтобы встать в ряд с прежними 24. Здесь интонация лжет, здесь нет "обращения" ни к кому, а есть застывшая стиховая интонация вообще. Это - отход на плоскость "стиха вообще" (на деле - на уплощенный стих конца XIX века). Резонанс обманул Есенина. Его стихи - стихи для легкого чтения, но они в большой мере перестают быть стихами.

3

Au dessus de la melee 1*

1* Над схваткой (франц.).

Еще отход.

Можно постараться отойти и стать в стороне. Положение это в достаточной степени величаво и соблазнительно.

Как Есенин совершает отход на пласт читательский, так роль Ходасевича в отходе на пласт литературной культуры.

Но в результате и этот отход неожиданно оказывается отходом на читательское представление о стиховой культуре.

У нас есть богатая культура стиха (неизмеримо более богатая, чем культура прозы).

Мы помним глубже XIX век, чем люди XIX века помнили XVIII век. В 1834 г. Белинский отважно написал вздор о XVIII веке в "Литературных мечтаниях"; он с гордостью, даже энтузиазмом заявил о своем невежестве - и все с одной целью добраться до нужного (пусть и вполне неверного тогда, так же как и теперь): "У нас нет литературы" 25. Наши тридцатые годы еще не настали, но открытия этой отрицательной Америки, верно, не последует и в тридцатых годах. В этом нам отказано. У нас одна из величайших стиховых культур; она была движением, но по оптическим законам истории она оборачивается к нам прежде всего своими вещами. Вокруг стихового слова в пушкинскую эпоху шла такая же борьба, что и в наши дни; и стих этой эпохи был сильным рычагом для нее. На нас этот стих падает как сгусток, как готовая вещь, и нужна работа археологов, чтобы в сгусткеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com