Поэтика - Страница 104

енито, и Иенс Боот. И напрасно, интересуясь точной датой, когда именно и в сколько часов и минут погибнет Запад, бегут на лекции Эренбурга: Запад - это литературный герой Эренбурга, а у него все герои гибнут - потому что невесомы и умеют только гибнуть.

Невесомый герой в "Курбове" сломался, но сломался вместе с ним и весь роман. Поэтому он покрыт тушью ритма, наскоро взятого из Белого. На ритмических рессорах читатель вернее доходит до благополучного трагического конца.

(Какая галерея предков у Эренбурга! Достоевский, и Тарзан, и Шпенглер, и Диккенс, и Гюго, и - вот теперь Андрей Белый!)

Роман Эренбурга - это отраженный роман, тень от романа. Эренбурга читают так, как ходят в кинематограф. Кинематограф не решает проблемы театра. Теневой роман Эренбурга не решает проблемы романа 8.

5

Алексей H. Толстой, прилежный и удачливый подмечатель сырых и лунных оттенков русской речи 9, написал роман, действие которого развертывается на Марсе. Развертывают это действие, очень старательно, русские герои.

Как-то незаметно вышло, что А. Н. Толстой оказался в литературе представителем сразу двух Толстых. Сам он - третий, и то обстоятельство, что он написал марсианский роман, доказывает, что принуждены как-то искать выхода и классики.

Если не Запад - то фантастика. Самое фантастическое - это, как известно, Марс. Марс - это, так сказать, зарегистрированная фантастика. В этом смысле выбор Марса для фантастического романа - добросовестный шаг.

Взлететь на Марс, разумеется, не трудно - для этого нужен только ультралиддит (вероятно, это что-то вроде бензина). Но вся суть в том, что на Марсе оказывается все как у нас: пыль, городишки и кактусы.

"Почва сухая, потрескавшаяся. Повсюду на равнине стояли высокие кактусы, как семисвечники, - бросая резкие, лиловые тени. Подувал сухой ветерок" 10.

Хоть бы этого кактуса не было! Марс скучен, как Марсово поле. Есть хижины, хоть и плетеные, но в сущности довольно безобидные, есть и очень покойные тургеневские усадьбы, и есть русские девушки, одна из них смешана с "принцессой Марса" - Аэлита, другая - Ихошка.

Эта поразительная невозможность выдумать что-либо о Марсе характерна не для одного Толстого. Берроузу пришлось для этого заставить марсиан вылупливаться из яиц (до этого додумался бы, несомненно, и Кифа Мокиевич), выкрасить их в красный и зеленый цвет и наделить их тремя парами рук и ног (можно бы и больше, но и так две пары болтаются без дела). Собаки на Марсе тоже кое-чем отличаются, лошади тоже кое-чем. А в сущности на этом пути дьявольски малый размах, и даже язык марсиан (у Берроуза целый словарь; отдельно он, кажется, не продается) - довольно скучный: с гласными и согласными. И даже в яйца перестаешь скоро верить 11.

Соблюден декорум и у Толстого - тоже есть марсианский язык, тоже вылупливаются из яиц (правда, не на современном Марсе, а в марсианское средневековье), и марсиане - голубые. Здесь открывался соблазнительно легкий переход к пародии: русские герои, залетевшие наОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com