Свет в августе - Страница 119

и ребенок? -- сказал отец.

-- Его, -- ответил гость. -- Еще раз покорно вас благодарю. И всего вам хорошего.

Перед тем как увидеться с ними, сын дал знать о себе в третий раз. В один прекрасный день они услышали, как он кричит перед домом, -- правда, где-то вдалеке. Это было в 1866 году. Семья еще раз переехала -- еще на сто миль к западу, и сын, пока нашел их, потерял два месяца, катая взад-вперед по Канзасу и Миссури на тарантасе, под сиденьем которого валялись, как пара старых башмаков, два кожаных мешочка с золотым песком, новыми монетами и необработанными камешками. Когда сын с криком подъехал к обложенной дерном халупе, перед дверью на стуле сидел мужчина. "Вон отец, -- сказал Натаниэль женщине, которая ехала рядом с ним. -- Видишь?" Хотя отцу не было шестидесяти, зрение у него ослабло. Он только тогда узнал сына, когда тарантас остановился и сестры с криками высыпали из дома. Тут он поднялся и издал долгий трубный рев. "Вот мы и дома", -- сказал Натаниэль.

Калвин не произнес ни единой фразы. Он только кричал и ругался. "Шкуру спущу! -- ревел он. -- Дочки! Ванги! Бекки! Сара!" Сестры уже были тут. В своих сборчатых юбках они словно вылетели из двери или выплыли, как шары в потоке воздуха, с пронзительными криками, тонувшими в трубном реве отца. Его сюртук -- сюртук богача, или удалившегося на покой, или просто воскресный -был расстегнут, и он дергал что-то у пояса таким же движением и с таким выражением лица, с каким вытаскивал бы пистолет. Но он просто стаскивал с брюк единственной рукой свой кожаный ремень и через мгновение, размахивая им, ринулся сквозь голосистую вьющуюся стайку женщин. "Я тебя проучу! -ревел он. -- Я тебе покажу, как убегать!" Ремень дважды хлестнул Натаниэля по плечам. Он успел хлестнуть дважды, прежде чем мужчины сцепились.

Это было вроде игры: смертельной игры, нешуточной забавы, игры двух львов, которая может кончиться, а может и не кончиться кровью. Они схватились, ремень повис: лицом к лицу, грудь в грудь стояли они -- худой старик, с сединой в бороде и светлыми глазами северянина, и молодой, ничем на него не похожий, с Крючковатым носом и белыми зубами, оскаленными в улыбке. "Перестань, -- сказал Натаниэль. -- Ты что, не видишь, кто смотрит на нас с тарантаса?"

До сих пор никто из них даже не взглянул в сторону тарантаса. Там сидела женщина и мальчик лет двенадцати. Отец только раз взглянул на женщину; на мальчика ему уже незачем было смотреть. Он только взглянул на женщину, и челюсть у него отвисла, словно он увидел привидение. "Евангелина! -- сказал он. Она была похожа на его покойную жену, как родная сестра. Сын, едва ли и помнивший свою мать, взял себе в жены женщину, которая была почти ее копией.

"Это Хуана, -- сказал он. -- С ней Калвин. Мы приехали домой, чтобы пожениться".

Вечером после ужина, уложив ребенка и женщину спать, Натаниэль стал рассказывать. Сидели вокруг лампы: отец, сестры, вернувшийся сын. У них там, объяснял Натаниэль, священников не было -- одни попы, католики.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com