Срочно требуются седые человеческие волосы - Страница 17

ли не пол-двора.

У обшарпанных каменных ступеней крыльца Гущин остановился. И снова Наташина рука повлекла его за собой.

Спела свою печальную песенку массивная, усталая дверь, в тусклом свете малых пыльных лампочек открылась лестничная клетка, уносящая в бесконечную, забранную тьмой высь. Ступени исхожены, сбиты, шаткие перила черно и шелково истерты бесчисленными ладонями.

Гущин шел, теряя дыхание не от крутизны пролетов - от волнения и благодарности. Мелькали медные дощечки с твердым знаком в конце фамилий, длиннющие списки жильцов, почтовые ящики с наклейками газетных названий.

Наташа остановилась возле какой-то двери столь внезапно, что Гущин, настроенный на бесконечность взлета, чуть не сшиб ее с ног. Наташа поддержала его, смеясь, отомкнула дверь, и они шагнули в кромешную темноту. Щелкнул выключатель, поместив Гущина в маленькую прихожую с аккуратной вешалкой, подставкой для зонтиков, настенным овальным зеркалом и тумбочкой под ним. На тумбочке лежали платяные щетки и веничек - обметать пыль с одежды.

Наташа взяла из рук Гущина портфель и положила на тумбочку. Гущин с сомнением поглядел на своего старинного спутника - сооружение из поддельной, лоснящейся кожи выглядело вопиюще неуместно в этой чистоте и нарядности.

В Наташину комнату Гущин вошел, как в святилище, с видом молитвенного отупения. Тут было много цветов, фотографий с белизной незнакомых волнующих лиц, рисунков и гравюр. Он на мгновение прикрыл глаза, потом сказал тихо:

- Ну, все... я был с вами весь день, я видел ваш дом, мне есть чем жить... я пошел...

Вместо ответа Наташа обняла Гущина за шею, притянула к себе, поцеловала. Этого Гущин уже не мог вынести, он заплакал. Не лицом - глаза оставались сухи, он заплакал сердцем. И Наташа услышала творящийся в нем сухой, беззвучный плач.

Она сжала ладонями его виски.

- Зачем, милый, не надо. Мне так тихо и радостно с вами, а вы все не верите. Ну, поцелуйте меня сами.

Гущин взял ее руку и поцеловал. И тогда Наташа поцеловала у него руку и сказала со страшной простотой:

- Раздевайтесь, ложитесь, я сейчас приду.

Она погасила свет, оставив лишь малый ночник.

Гущин сбросил одежду и лег под одеяло. Вошла Наташа и легла рядом с ним. Он не шелохнулся. Она повернулась к нему, сказала матерински:

- Спите, милый, вы устали...

...Гущин не спал. Он видел себя таким, каким вернулся с войны:

высоким, страшно худым, с левой рукой на перевязи. На нем

поношенная шинель с лейтенантскими звездочками на погонах,

за плечами - тощий вещевой мешок. Вот он пересек двор одного из

старых домов в Телеграфном переулке, поглядел на ребятишек,

гонявших мяч, но никого не узнал. Он взошел на каменное,

полуобвалившееся крыльцо, стал подниматься по лестнице. По мере

того как он подымался, шаг его становился все медленней,

словно он знал, что спешить некуда.

Он подошел к двери с длинным списком жильцов, нашел свою фамилию и трижды нажал кнопку звонка, усмехаясь невесело,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com