Срочно требуются седые человеческие волосы - Страница 16

На их пути Ленинград был щедро высвечен прожекторами, выгодно изымавшими из тьмы дворцы, обелиски, памятники. Они довольно долго шли молча, как вдруг Гущин движением слепца коснулся Наташи рукой. Она вопросительно глянула на него.

- Простите, - пробормотал Гущин, - я вдруг усомнился, что вы правда здесь.

Наташа не удивилась, сказала успокаивающе:

- Здесь, конечно, здесь.

- Я так благодарен вам за ваш Ленинград... Какие все славные, талантливые люди!

- Да... - рассеянно согласилась Наташа - Но почему-то сегодня я любила их меньше.

- Почему? - встревожился Гущин. Она помолчала

- Как бы сказать... Высшее мастерство актера сыграть не сцену, не монолог, а паузу... Когда-то МХАТ славился паузами. С моими друзьями не бывает пауз. Им надо все время суетиться: спорить, читать стихи, свои или чужие, переживать, бегать по выставкам, просмотрам, премьерам.

- Но разве это плохо?

- Понимаете, их суета идет от дилетантства. Дилетантства всей душевной жизни. Это, понятно, не относится к Басалаеву, - он мастер, профессионал, тащит семейный воз и еще находит силы для игры, озорства.. Но зря я так... Спасибо, что все они есть. Нечего Бога гневить. Спасибо, спасибо! повторила она, подняв кверху лицо. - Это я Богу, чтобы не навредил. Но, знаете, Сергей Иваныч, вот вы умеете "держать паузу", с вами так чудесно молчать!.

- Понять это как приглашение к молчанию? - улыбнулся Гущин.

- Наоборот, к разговору. Мы довольно вымолчались. Вам нравятся эти подсветы?

- Нравятся.

- А по-моему, Ленинград лучше без этого интуристского глянца. Строже, независимей.

- Может быть, вы и правы, хотя так он гораздо эффектней... Но, знаете, в этом мареве над прожекторами, в бликах света проглядывает Петроград семнадцатого года. Честное слово! Бойцы революции греются у костров, и тени, и отсветы на желтых стенах, и дымок...

- "Дымок костра и холодок штыка", - продекламировала Наташа - А вы, правда, хорошо придумали!..

...По улице Степана Халтурина они вышли на Марсово поле. Подошли к неугасимому огню, озарявшему плиты, посвященные тем, кто отдал жизнь за революцию.

Медленно побрели дальше, к сумрачно высвеченному Михайловскому замку.

Оставив справа Русский музей, подошли к Наташиному дому.

От низенькой подворотни, упирающейся в штабель березовых дров, виднелся нарядный, подсвеченный флигель Михайловского дворца

Гущин оглядел малый ночной мир вокруг себя, словно хотел запомнить навсегда, и коснулся ладонью Наташиного плеча, чтобы унести с собой ее телесное тепло.

Она взяла его руку, но не выпустила, как он того ждал, и потянула за собой.

Они оказались под низким сумрачным сводом подворотни: облупившиеся стены в наскальной живописи и письменах, повествующих о чьей-то молодой любви, старинное булыжное подножие.

Двор глубок, как колодезь, над ним повисла полная луна, и блеск ее лежит на булыжниках, на комлях березовых дров, сложенных по ленинградскому обычаю в аккуратную рослую поленницу, занявшую чутьОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com